обычную у русских, в Индии не изготовляют, подобно тому, как не изготовляют они и никаких напитков из меда: «а вина (водки. – Н.Н.) ни пьют, ни сыта, ни меда».

Скатерть на столе, нож и ложка для русского человека времен Никитина – это самое привычное понятие, и Никитин не мог пропустить мимо своего внимания отсутствие этих столовых приборов у местных жителей: «а ножа индустанци не держать, а лжицу не знають». Зато с видимым удовлетворением он отметил обычай омовения индийцами рук перед едой, впрочем, не разгадав культовой основы этого церемониала.

Никитин не ограничился закреплением торговых связей с индийским народом, он внимательно изучал его жизнь. Записки Никитина проникнуты уважением к индийской культуре, искусству, восторгом перед величием и красотой труда индийских ремесленников и крестьян. Основная идея его сочинения – это необходимость братской дружбы и мира между индийским и русским народом. Об этой обоюдной симпатии сказал в своей речи на открытии памятника Никитину посол Республики Индии г. Менон: «И где бы ни находился Никитин в Индии, он благодаря своему замечательному открытому характеру везде находил друзей».

Приблизительно через полстолетия после посещения Индии Никитиным правительство Индии сделало попытку к активному сношению с Русью. В 1532 г. в Москву прибыл посланник императора Бабура Ходжа Гусейн для заключения договора о дружбе. В царствование Михаила Федоровича на Волге обосновались индийские купцы, а в Астрахани в 1625 г. по приказу воеводы был выстроен индийский караван-сарай.

Во второй половине XVII в. в Москву приглашались индийские мастера, особенно ткачи. К 1695 г. приурочивается поездка в Индию русского торгового представителя Семена Маленького, который посетил Дели и был принят его правителем Аурангзебом. Но все эти события, к сожалению, не привели в то время к упрочению культурно-исторических связей двух народов. Это время совпало с вторжением на территорию Индии западноевропейских колонизаторов. Вслед за тем, когда на рубеже XV–XVI вв. вначале португальцы, затем англичане бросили якорь у берегов Индостана, международное влияние Индии стало клониться к упадку. Когда-то бойкая караванная дорога из Индии через города Средней Азии, путь через Аравийское море, Персидский залив и Малую Азию к Северному Причерноморью стали постепенно вытесняться морским путем от Индийского океана, Атлантикой к Лиссабону и далее к портам Западной Европы.

В XVI в. московские купцы вынуждены были закупать индийские товары окружным путем через Геную, Венецию, Марсель, города Ганзейского союза, Польшу, Литву.

Лекарственные «зелия» Индии в древнерусской медицине

На Руси применялись индийские лекарственные вещества растительной природы, минеральные и органические.

Источниками изучения, вопроса о лекарствах Индии, применявшихся в древнерусском врачевании, могут служить древнейшие (XI–XIV вв.) и более поздние памятники древнерусской письменности (XV–XVII вв.).

Читатели древней Руси проявляли большой интерес к ботанике и зоологии, из которых в прошлые века черпались основные знания о фармацевтических средствах. Во многих памятниках даже культового содержания нередко можно было встретить ссылки на лекарства, применявшиеся Гиппократом, Галеном. Древнерусские книжники знали труды древнегреческого ботаника Диоскорида. Упоминание о другом древнегреческом ученом – «отце ботаники» и ученике Аристотеля Теофрасте – имеется у Даниила Заточника (XIII в.). Такие же разрозненные сведения о целебных веществах, родиной которых был Восток, можно найти в апокрифической литературе, Изборниках Святослава 1073–1076 гг., в многочисленных ранних житиях византийских «святых», Прологе, Златоструе, Маргарите (XII в.), Шестодневе Иоанна Болгарского (XIII в.), «Пчеле» (XIV–XV вв.). Одна из древнейших рукописей, Палея, часто упоминает о благовониях, «умащеннях» лечебных и тех, что создавали красоту лица и тела, о пряностях в фруктах, перевозившихся на вьючных животных из далеких стран на Запад.

Любопытные сведения об индийских зелиях имеются в рукописях, известных еще с XII–XIV вв. под названием требников, монастырских обнходников, торжественников. Они встречаются также в азбуковниках, появившихся приблизительно с XIV в. и представлявших древнерусские энциклопедии. Позже (XV–XVI вв.) на Руси появились переводные Люцпдарии и книги, теперь известные под именем Псевдо-Аристотелсвых сочинений, например Врата Аристотелевы. В них восточные и, в частности, индийские травы, корсния описаны главным образом как пищевые средства, но нередко рассматриваются и с точки зрения пригодности их для лечения некоторых болезней. В этом же плане, частично кулинарном, частично фармацевтическом, рассматриваются зелия Востока в Домострое (XVI в.), древнерусских словарях Зизания (XVI в.), Берынды (XVII в.). Некоторое внимание отводится восточным пряностям в качестве пищевых средств в произведениях древнерусской сатирической литературы (XVII в.).

Обособленное место в кругу источников принадлежит торговым книгам XVI–XVII вв. В них отображена торговля лекарством и между Русью и странами Западной Европы.

Но самую важную группу древнерусского рукописного наследия об индийских лекарствах составляют древнерусские «врачевские» книги. К наиболее обстоятельным из них следует причислить травники и вертограды, в отрывках известные уже в Киевском государстве. С 1534 г. в Москве стал приобретать большую известность Благо-прохладный Вертоград, переведенный не без участия русских «немчииом» Николаем Булевым с первопечатного «Гортус санитатие» (Сад здоровья). Впоследствии Вертоград 1534 г. неоднократно переписывался русскими знатоками медицины, содержание его значительно обновлялось, сокращалось. И тем не менее эта огромная компиляция сведении по терапии самых разнообразных болезней и о лекарствах всего древнего мира, и теперь еще сохраненная в списках второй половины XVII в., представляет весьма внушительное литературное произведение, заключенное в трех томах с числом страниц более 2500 и многими рисунками лекарственных растений. Одни том находится в Историческом музее Москвы, а два других – в Государственной публичной библиотеке имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде.

Основа лекарствоведения этого Вертограда касается главным образом XVI–XVII вв., т. е. времени уже после Афанасия Никитина и Васко да Гама. Но вместе с этим в нем очень много данных о лекарственных средствах Индии более раннего периода.

Для уточнения лекарственной географии в пределах восточных стран большую помощь могут оказать списки древнерусских космографии. Они переводились у нас, начиная с XVI в., с трудов западноевропейских и славянских авторов (Меркатора, Вельского). Эти космографии, впитавшие в себя сведения уже после открытия стран Нового Света, помогают дифференциации растительных лекарств Индии от лекарственных видов Южной и Центральной Америки, отчасти западных берегов Африки. Русские лечьцы знакомились по космографиям с некоторыми новыми лекарственными растениями, такими, например, как «табаку», «кокам» (кокаиновый куст), «кондурангу» и др.

Огромный источниковедческий материал, ограниченный, правда, почти целиком XVII в., содержат дела Аптекарского приказа.

Сведения о «камениях», т. е. лекарственных веществах минеральной природы, черпались из сочинений Аристотеля, Плиния, Гиппократа и проникали на Русь так же, как и сведения о других фармацевтических средствах, через Византию.

Великий хорезмский ученый хивинец Бируни (972–1048) дал подробное описание большого числа восточных минералов и металлов. Сведения о них он получал из трудов индийских ученых, а также путем непосредственных наблюдений. Сведения Бируни о минералах в значительной мере вошли в состав трудов Ибн Сины. Естественно, поэтому, что ссылками на многие минералы буквально пестрят древнейшие