— То есть помогу я, естественно, бесплатно, а вы присвоите себе все лавры? — уточнил Леон.

Следователь расплылся в широкой улыбке.

— Я рад, что мы с вами понимаем друг друга, господин Волков.

Леону идея не нравилась. И вовсе не потому, что он не хотел работать бесплатно или имел какие‑то претензии на известность в этом деле. Нет, он просто понимал, что таким образом создаст прецедент. Следователь теперь всегда будет иметь в рукаве козырь. Ведь нет таких улик, которые он мог бы отдать Леону взамен. Он будет держать в голове этот крючок и пользоваться им при необходимости.

В памяти тут же возникло имя демона, который с удовольствием угостился бы душой следователя, стоит только Леону захотеть и чуть‑чуть помочь. Однако Леон тут же отбросил эту опасную, слишком притягательную мысль.

— Могу я взглянуть на фотографии? — спросил он.

Следователь с готовностью протянул ему папку.

Все произошло не то на опушке леса, не то на поляне внутри него. Вокруг стояли высокие деревья, уже голые. Лес был лиственным, не хвойным. Посреди поляны лежала обнаженная девушка. Трава вокруг нее была вытоптана, на земле белой краской нарисована пентаграмма, внутри которой и находилась девушка. Следующая фотография показывала ее ближе. На вид жертве было лет 17–18, едва ли больше. Прозрачно‑белая кожа, еще более яркие на ее фоне рыжие волосы разметались в стороны. Маленькая грудь, длинные ноги. Руки без маникюра. Глаза закрыты, лицо расслабленно и безмятежно. Губы накрашены черной помадой. На груди и животе четыре глубокие раны. Полоски крови от них стекают вниз, девушка лежит в луже крови.

— Кто она? — спросил Леон, разглядывая фотографию без брезгливости, но и без интереса.

— Личность не установили, — с готовностью отозвался следователь. — Отпечатков пальцев и ДНК в базе нет, среди пропавших не числится.

— Странно. На вид совсем молоденькая, за три недели родители должны были начать искать.

— Увы. Кстати, обратили внимание на ее губы? Это не помада. Судмедэксперт говорит, что это ожог. Губы обуглены.

Леон взял в руки фотографию, где хорошо видно лицо девушки. Действительно, если присмотреться, на помаду не похоже. Но как можно было так ровно сжечь губы? И почему ее до сих пор не опознали? Внешность примечательная. Такие яркие волосы, рыжие брови и ресницы, конопушки на лице. При жизни девушка наверняка не была красавицей, но внимание цепляла. И никто до сих пор не опознал? Только если не местная.

— Умерла от потери крови? — снова уточнил Леон.

— Да, — подтвердил следователь.

— Я не вижу следов сопротивления. Она не привязана. Нет синяков на руках и ногах.

— Она и не сопротивлялась. В крови обнаружена ударная доза вещества, сделавшего из нее послушную куклу. Она была в сознании во время убийства, но не могла оказать сопротивления.

— Изнасилована?

— Девственница.

Леон не сдержал удивления. Четыре парня, обнаженная, несопротивляющаяся девушка — и девственница? Да, убийство определенно нетипичное.

Леон взял следующую фотографию. На ней тело девушки уже убрали, и теперь хорошо была видна поверхность, на которой она лежала. И поверхность эта была вся испещрена надписями и знаками, сделанными все той же белой краской. Многие оказались нечитаемыми, поскольку их скрывали пятна крови, другие же были ему незнакомы.

— Вам это о чем‑то говорит? — спросил следователь, внимательно следя за выражением лица Леона.

— Нет, — честно ответил тот. — Я согласен с тем, что убийство похоже на ритуальное, но пока я понятия не имею, что это за ритуал.

— В самом деле?

Леон взглянул на следователя, не скрывая недовольства.

— Вы думаете, я энциклопедия по демонологии? Я не знаю того, с чем не сталкивался. Мне тоже нужно читать книги и искать информацию.

Следователя, похоже, удовлетворил его ответ. Наверное, если бы Леон поводил рукой над фотографией и рассказал, что и для чего было сделано, он бы не поверил. Да, умен и хитер, опасный соперник. А в том, что следователь для него теперь соперник, Леон не сомневался.

Фотографий погибших парней было больше. Оно и понятно: их четверо, а девушка одна. Правда, все фотографии были почти одинаковые, отличались только люди на них. Погибшим мальчишкам было примерно столько же, сколько и девушке. Они, в отличие от нее, были одеты. Одежда обычная, никаких балахонов: джинсы, куртки, ботинки. Все черного цвета, но для людей, затеявших оккультный ритуал, это объяснимо. Каждый погиб от удара ножом в область сердца. Рукоятки все еще торчали из грудины.

Общая панорама показалась Леону не менее интересной: если девушка лежала в центре поляны, то парни находились по краям, образовывая квадрат.

— Они убили себя сами? — спросил он.

— Сложно установить наверняка, — отозвался следователь. — На трех ножах по два набора отпечатков: того парня, в груди которого он торчит, и вот этого, — следователь указал на один из снимков. — Никиты Морозова. Его отпечатки на всех ножах. На его ноже, соответственно, только его пальцы.

Леон взял в руки фотографию Никиты. Ничем не примечательный парнишка, еще совсем юный: усы только‑только начали пробиваться. Лицо худощавое, губы тонкие. Идейный вдохновитель?

— Что про мальчишек? — спросил Леон, кладя фотографию на стол.

— Личности всех установлены, — тут же отозвался следователь. — От семнадцати до девятнадцати лет, живут в разных городах области. Официально не знакомы. Ни родственники, ни друзья не смогли предположить, где они могли пересечься.

Леон еще раз взглянул на фотографии молодых людей. Они определенно были знакомы. Нельзя просто нечаянно приехать в лес, убить девушку, а потом и себя. То есть можно, конечно, но не четверым в одном месте. Да и место для девушки явно приготовили не за десять минут. Только чтобы так вытоптать траву, по ней нужно ходить несколько часов. Или даже приезжать несколько дней.

— Книгу на месте преступления нашли? — спросил Леон, снова взяв в руки фотографию, где были видны надписи.

— Какую книгу? — впервые за все время разговора удивился следователь.

— Ту, с которой они списали этот текст, — Леон показал ему фотографию.

Следователь покачал головой.

— Не было там никакой книги. А что здесь написано?

— Понятия не имею. Но точно знаю, что не из головы они это взяли. Раз книги не было, значит, готовились заранее. Значит, все же были знакомы. Вы что‑то упустили.

— Мы проверили их технику, профили в соцсетях, опросили друзей и знакомых. Не нашли ни одной точки соприкосновения.

— Значит, плохо искали.

Следователь откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди, усмехнулся.

— Вот вы и поищите лучше. А заодно найдите того, кто это все с ними сделал.

— Вы же сказали, что на ножах нет чужих отпечатков, — напомнил Леон.

— Да, — не стал отрицать