— Это громадное дерево посреди леса… у него внутри были все их дети. Все. Лес не сделал вам ничего плохого, а мы пришли и прикончили всех их детей.

Миро сделал шаг вперед, положил руку на плече Грего. То ли он опирался на нем? Или поддерживал?

Миро заговорил… нет, он обратился не к Грего, к собравшимся:

— Вы все. Возвращайтесь по домам.

— Может быть нам следовало бы погасить пожар, — предложил Грего. Но уже весь лес пылал.

— Возвращайтесь, — повторил Миро. — И не выходите за ограду.

Но гнев еще не остыл до конца.

— Какое ты имеешь право нам приказывать?

— Не выходите за ограду, — сказал Миро. — Некто иной прибудет, чтобы защитить pequeninos.

— Кто? Полиция?

Люди расхохотались, в их голосах чувствовалась злость, поскольку многие из них сами были полицейскими, либо же они видели полицейских среди толпы.

— Они уже здесь, — сказал Миро.

Раздалось низкое жужжание, поначалу тихое, едва слышимое среди треска огня, затем все более громкое. В поле зрения появилось пять глайдеров. Они окружили толпу, скользя над самой травой: то черные на фоне пылающего леса, то блестящие отражением огня. Наконец они остановились, после чего все пять упали на траву. Только теперь люди начали различать темные силуэты. С каждой летающей платформы сошло по шесть пассажиров. То, что люди приняли за блестящие машины, смонтированные на глайдерах, оказались живыми существами, не столь крупными как обычный человек, но и большими по сравнению со свинксами, с большими головами и многофасеточными глазами. Они не сделали ни единого угрожающего движения, просто встали в ряд перед глайдерами. Только жесты были бы излишними. Достаточно было самого вида, пробуждающего воспоминания о давних кошмарах и ужасающих рассказах.

— Deus nos perdoe! — выкрикнуло несколько человек. Господи, прости нам все прегрешения. Они уже ожидали смерти.

— Возвращайтесь по домам, — приказал Миро. — И не выходите за ограду.

— Кто это? — Детский голосок Нимбо задал вопрос от имени всех стоящих.

Ему ответили шепотом:

— Дьяволы.

— Ангелы истребления.

— Смерть.

И в самом конце — правда, из уст Грего, поскольку он знал, что это за существа.

— Жукеры, — объявил он. — Жукеры здесь, возле Милагре.

Они не бросились бежать. Ушли, пугливо оглядываясь, отступая перед этими странными существами, о присутствии которых здесь никто не подозревал, о могуществе которых могли только лишь догадываться или же помнить из старинных видео, которые смотрели еще в школе. Это были жукеры, которые когда-то уничтожили чуть ли не все человечество, пока их самих, в свою очередь, не уничтожил Эндер Ксеноубийца. В книге, называющейся «Королева Улья», заявлялось, что на самом деле они были прекрасны и не должны были погибать. Но сейчас, глядя на лоснящиеся, черные экзоскелеты, на тысячи линз в блестящих зеленых глазах, люди не видели красоты — один только ужас. Когда же они возвратятся домой, то будут знать, что это они, а не карликовые, отсталые поросята, ждут за оградой. Если до сих пор люди жили в тюрьме, то сейчас очутились в одном из кругов преисподней.

В конце концов под двумя деревьями остались только Миро, Грего и Нимбо. Стоящие вокруг них pequeninos следили за пришельцами с удивлением… но без какого-либо страха, поскольку им были неведомы связанные с насекомыми кошмары, затаившиеся в нервной системе и подсознании людей. Кроме того, жукеры прибыли сюда как спасители и защитники. Но прежде всего, pequeninos испытывали не любопытство, но боль того, что они утратили.

— Человек просил у королевы улья помощи, но та сказала, что не может убивать людей, — объяснил Миро. — Потом Джейн со спутников заметила пожар и сообщила об этом Эндрю Виггину. Тот поговорил с королевой улья и объяснил, что та должна сделать. Это, чтобы ей не пришлось никого убивать.

— Нас не убьют? — спросил Нимбо.

Грего понял, что последние несколько минут Нимбо ожидал смерти. А потом до него дошло, что он тоже ждал ее. Только лишь после объяснений Миро он удостоверился, что жукеры прилетели сюда не затем, чтобы наказывать за то, что он с Нимбо натворили нынешней ночью. А точнее, за то, что он, Грего, запустил в движение, так что достаточно было малейшего толчка. И Нимбо, в невинности своей, этот толчок сделал.

Грего осторожно встал на колени и поставил мальчика на землю. Руки у него совершенно отнялись, а боль в плече сделалась невыносимой. И он заплакал, но не от страданий. Жукеры задвигались и быстро приступили к делу. Большинство из них осталось на земле. Они отбежали, занимая позиции вокруг города. Некоторые же возвратились к глайдерам, по одному на машину. Они пролетели над горящим лесом и занявшейся травой, опрыскивая все чем-то, что покрыло и постепенно загасило огонь.

* * *

Епископ Перегрино стоял на невысоком фундаменте, выстроенном только лишь сегодня утром. Люди же из Милагре уселись на траве. Здесь собрались все, до последнего человека. Епископ пользовался небольшим усилителем, чтобы все слыхали его слова. Хотя, в этом не было никакой необходимости. Царила ничем не нарушаемая тишина. Мрачное настроение охватило даже самых маленьких детей.

За епископом был лес: почерневший, но не совершенно безжизненный. Несколько деревьев даже зеленело. Перед епископом, каждое у своей могилы, лежали тела. Ближе всего находились останки Квимо, отца Эстеваньо. Все остальные принадлежали людям, что погибли два дня назад — под упавшими деревьями или же в пламени.

— Эти могилы стали полом часовни. Входя сюда, мы будем идти по телам покойных. По телам тех, которые погибли, неся смерть и уничтожение нашим братьям pequeninos. И по телу отца Эстеваньо, который умер, неся слово Христово в еретический лес. Он умер как мученик. Другие же умерли со злобой в сердцах и кровью на руках. Говорю это откровенно, чтобы Говорящему за Мертвых уже ничего не пришлось прибавлять после меня. Говорю откровенно, как Моисей обращался к детям израилевым, когда те отдали честь золотому тельцу и отбросили завет с Господом. Из всех нас лишь малая горстка не виновна в этой крови. Отец Эстеваньо умер чистым, но, тем не менее, имя его кощунственно повторяли уста убийц. Говорящий за Мертвых и те, что оправились вместе с ним, чтобы привезти тело замученного священника. И Валентина, сестра Говорящего, которая предупреждала бургомистра и меня о том, что произойдет. Валентина знает историю, знает людей, но мы с бургомистром верили, будто знаем вас, что вы сильнее истории. Позор нам, ибо мы пали как и остальные. И я тоже. Грех лежит на каждом из нас, кто мог все удержать, но не сделал этого. На мужчинах, которые присматривались в молчании. На женах, которые не пытались удержать мужей дома. И на тех, которые, держа факела в руках, убивали племя наших христианских братьев, мстя им за преступление, совершенное их дальними родичами, живущими на другой стороне континента.