Может ли народ страдать? Есть ли у народа глаза, руки, чувства, привязанности и страсти? Если народ уколоть, потечет ли у него кровь? Совершенно очевидно, что нет. Проиграв войну, народ может потерять провинцию или даже независимость, но не испытает боли, печали или любых других страданий, потому что у него нет тела, разума и чувств. В сущности, это просто метафора. И только в воображении некоторых поляков она превращается в реальную сущность, способную страдать. Польша существует потому, что эти люди предоставляют ей свои тела – не просто служат солдатами в польской армии, но и облекают в плоть и кровь страдания народа. Когда в мае 1831 года пришли новости о поражении польской армии при Остроленке, сердца людей разрывались от горя, а глаза наполнялись слезами.

Конечно, все это не оправдывает вторжение русских и не отрицает право поляков основать независимое государство и самим устанавливать себе законы и обычаи. Но это значит, что в конечном счете история о польском народе не может быть реальной, поскольку само существование Польши зависит от образов в сознании людей.

А теперь подумайте о судьбе женщины из Варшавы, ограбленной и изнасилованной солдатами, оккупировавшими город. В отличие от метафорических страданий польского народа страдания этой женщины более чем реальны. Вполне возможно, что они стали результатом веры людей в разного рода вымысел, вроде русского национализма, православия и мужественности, вдохновлявших многих солдат и офицеров русской армии. Но страдания, порожденные этим вымыслом, оказались абсолютно реальными.

Будьте бдительны, когда политики делают заявления в мистическом духе. Возможно, они пытаются скрыть и оправдать реальные страдания, заворачивая их в обертку высокопарных и туманных слов. Особую настороженность должны вызывать четыре слова: «жертва», «вечность», «чистота» и «искупление». На каждое из них в вашей голове должен срабатывать сигнал тревоги. А если вы живете в стране, лидер которой постоянно твердит: «Их жертва станет искуплением и сохранит чистоту нашего бессмертного народа», – знайте: у вас серьезные неприятности. Чтобы не утратить здравомыслие, всегда пытайтесь переводить подобную белиберду на язык реальности: кричащий от боли солдат, избитая и изнасилованная женщина, дрожащий от страха ребенок.

Итак: если вы хотите знать правду о Вселенной, о смысле жизни и о том, кто вы, лучше всего начать с наблюдения и анализа страданий.

Ответом вам будет вовсе не вымышленная история.

После критики на многих страницах религий, историй и идеологий, будет справедливо, если я сам выйду на линию огня и объясню, как такой скептически настроенный человек умудряется проснуться утром в хорошем настроении. Это решение далось мне непросто – я не хотел бы создать у читателей ложное впечатление, что путь, который подходит мне, подойдет и всем остальным. Я хорошо понимаю, что особенности моих генов, нейронов, личной истории и дхармы присущи не всем. Но, возможно, читателям будет полезно узнать, через какую оптику я смотрю на мир и как она преломляет мое восприятие и мои книги.

В юности я был беспокойным и вечно тревожащимся. Мир казался мне бессмысленным, я не получал ответов на главные вопросы о жизни. В частности, не понимал, почему в мире и в моей жизни так много страданий и что с этим можно сделать. От окружавших меня людей и из прочитанных книг я получал только тщательно сконструированный вымысел: религиозные мифы о богах и небесах, националистические мифы о родине и ее исторической миссии, романтические мифы о любви и приключениях, капиталистические мифы об экономическом росте и о том, что покупка и потребление товаров сделают меня счастливым. Мне хватило здравого смысла понять, что все это, очевидно, вымысел, – но я не знал, где искать правду.

Начав учебу в Оксфордском университет, я решил, что это идеальное место для поиска ответов. Но испытал разочарование. Мир науки снабдил меня мощными инструментами для развенчания мифов, созданных людьми, но не предложил удовлетворительных ответов на главные жизненные вопросы. Более того, он подталкивал меня концентрироваться на все более узких вопросах. В итоге я начал работать над докторской диссертацией об автобиографических текстах средневековых солдат. Для собственного удовольствия я читал много книг по философии и участвовал в разных философских дискуссиях; это доставляло огромное интеллектуальное удовольствие, но не приносило настоящих откровений. Что разочаровывало.

В конце концов мой друг Рон предложил мне на несколько дней отложить все книги и интеллектуальные споры и пройти курс медитации Випассаны. (На древнеиндийском языке пали «випассана» означает «проникновенное видение».) Я подумал, что это какая-то эзотерическая ерунда, и, не испытывая интереса к очередной мифологии, отказался. Но после года терпеливых уговоров Рона, в апреле 2000-го, я отправился на десятидневный выездной семинар по Випассане.

До этого я почти ничего не знал о медитации и предполагал, что она должна включать разного рода сложные мистические теории. И был поражен, до какой степени прагматичным все оказалось. Учитель, Шри Сатья Нарайян Гоенка, попросил учеников сесть, скрестив ноги, закрыть глаза и сосредоточиться на дыхании, входящем в ноздри и выходящем из них. «Ничего не делайте, – все время повторял он. – Не пытайтесь контролировать дыхание или дышать определенным образом. Созерцайте реальность настоящего момента, какой бы она ни была.

Делая вдох, вы просто знаете, что вдыхаете воздух. На выдохе вы просто осознаете, что воздух выходит из вас. А когда отвлекаетесь, и мысль начинает перебирать воспоминания и фантазии, вы просто осознаете: теперь мои мысли отвлеклись от дыхания». Спустя годы я утверждаю: это было самым важным, что мне кто-либо когда-либо говорил.

Когда люди задают серьезные вопросы о смысле жизни, им не интересно знать, когда воздух втягивается в их ноздри, а когда выходит. Они хотят знать, что будет после смерти. Но главная загадка жизни не в том, что происходит после смерти, а в том, что происходит до того, как вы умрете. Чтобы понять смерть, нужно понять жизнь.

Люди спрашивают: «Неужели после смерти я полностью исчезну? Или попаду в рай? А может, начну новую жизнь в другом теле?» В основе этих вопросов лежит допущение о каком-то «я», которое существует от рождения до смерти, и вопрос на самом деле звучит так: «Что произойдет с этим „я“ после смерти?» Но что может существовать от рождения до смерти? Тело меняется каждую секунду, мозг меняется каждую секунду, сознание меняется каждую секунду. Чем внимательнее вы за собой наблюдаете, тем более очевидным становится факт, что все меняется даже от секунды к секунде. Чем тогда скрепляется вся жизнь? Если вы не знаете ответа, вы не понимаете жизни и у вас явно нет шансов понять смерть. Когда – и если – вы поймете, что именно скрепляет жизнь, ответ на большой вопрос о смерти также станет очевидным.

Люди говорят: «Душа существует от рождения до смерти и поэтому скрепляет жизнь». Но это всего лишь очередная история. Вы когда-нибудь видели душу? Проверить это можно когда угодно, а не только в момент смерти. Если вы в состоянии понять, что происходит, когда заканчивается эта секунда и начинается следующая, вы также поймете, что произойдет с вами в момент смерти. Если вы действительно сумеете созерцать себя на протяжении одного вдоха, то поймете все.