– Эй, Райкер! Скорей сюда. К нам пытается прорваться кучка гуков!

Райкер на секунду замер, но затем понял, что я не шучу.

– Какого?!

Он подбежал.

Моя ступня отъехала еще дальше. Сквозь щель в проеме уже можно было протиснуться.

– Давай, мать твою! Навались! – орал я.

Нога, застрявшая под дверью, была единственным препятствием, которое мешало гостям прорваться в номер. Райкер навалился, подперев дверь спиной и уперев ноги в подножие моей кровати. Щель в проеме чуть уменьшилась, и я пододвинул ногу вперед. Гости ударили с разбега, и я подумал, что мои пальцы сейчас треснут от давления. Через щель показались руки, они хватали воздух, пытаясь дотянуться до нас. Кряхтение и тяжелое дыхание были единственными звуками вокруг. Мы с Райкером уже обливались потом. Тяжелая дверь стонала и трещала, но щель постепенно уменьшалась. В это было сложно поверить, но мы побеждали. Чья-то рука схватилась за косяк двери, когда мы уже готовились ее захлопнуть. Я ударил по руке кулаком. Не помогло. Я начал колотить по руке, пока она не разжалась и не скользнула обратно через щель. Едва пальцы соскочили с косяка, дверь захлопнулась. Трясущимися, неловкими, влажными пальцами мы задвинули замок и накинули дополнительный крючок. Мы с Райкером переглянулись в недоумении. Нам снится один и тот же кошмар? Вдруг мы услышали глухой звук тела, которое ломилось в дверь, и дверь начала прогибаться внутрь. Глухие удары начали ритмично повторяться, как тяжелый стук сердца.

– Звони гребаному администратору! – очнулся Райкер.

Я кинулся к ночному столику и снял трубку. Райкер двигал комод к двери. Фанера с треском ползла по плиточному полу. Я набрал администратора.

– Ты звонишь?! – орал Райкер, пытаясь заблокировать бухающую дверь комодом.

– Да. Не отвечают, – я вытер пот с глаз. – Сука, не отвечают!

После пятидесяти гудков я понял, что они и не ответят. Мы уселись на кровати друг напротив друга и стали следить за дверью, которая тряслась с каждым ударом.

– «Дерринджер»! Доставай «дерринджер». – Райкер просиял от своей идеи.

– Я продал его Холлу.

– Продал Холлу! Это же был твой револьвер последнего боя! И он только что начался.

Я кивнул и пожал плечами. Револьвер был продан Джону Холлу за двадцать пять баксов.

– Это самый тупой поступок, о котором я слышал…

Я горестно кивнул.

Хрусть! Мы подпрыгнули от нового звука. Они начали кидаться чем-то металлическим в прямоугольное окно. Хрусть! Осколки стекла посыпались внутрь. В окно была встроена проволочная сетка. В самом центре окна, там, где было стекло, зияла дыра размером с кулак.

– Попробуй еще раз позвонить, – произнес Райкер.

Я прослушал механический щелчок переключателя, затем целый ряд громких гудков, затем снова щелчок и гудки. Райкер разбирал кровать. Под матрасом оказались перекладины из твердой древесины. Он швырнул одну из них мне на кровать. Вполне себе внушительная дубина. Я покачал головой, когда он посмотрел на телефон. Затем повесил трубку.

– Ублюдки! – заорал Райкер.

В два часа ночи стук прекратился. Райкер успел заснуть, доказав, что можно привыкнуть к чему угодно. Я сидел, прислонившись к подушке, держа свою дубину на коленях. Когда стук прекратился, я еще раз попробовал позвонить.

Под потолком в другом конце комнаты было еще одно небольшое окно. Пока я звонил, оттуда полетели стеклянные осколки. Райкер подпрыгнул от нового звука.

– Какого черта тут происходит? – взмолился он.

Я не знал. Я просидел на кровати два часа, слушая звуки трещащей двери и задаваясь таким же вопросом. Очевидно, они хотят нас убить. Почему они еще не взорвали эту дверь к чертям? Не сходили за топором? Не подожгли ее? Не придумали хоть что-то, кроме этих гребаных ударов? Может, впустить их внутрь и разнести им головы дубинами? Быстрое «нет» промелькнуло в моей голове. Я был храбрецом в кресле вертолета, пока остальные пытались убить меня, но я совершенно был не готов сразиться на кроватных перекладинах с пятью разъяренными азиатами. Я ждал, что они предпримут. Раздолбай-администратор скоро вернется, услышит всю свару и вызовет полицию. В Сайгоне же есть полиция? Может, их услышат соседи. И сходят за помощью. Но стук продолжался. Мне хотелось закричать от полной абсурдности ситуации. Но я не мог кричать, я же солдат. Эта мысль заставила меня рассмеяться вслух.

– Солдат Джо сейчас успокоит кучку этих грязных гуков, – произнес я.

Затем я представил себе море способов, которыми Солдат Джо мог укокошить эту толпу. Конечно, все способы основывались на том факте, что у Солдата Джо всегда была запасная пушка. Я вцепился в свою дубину и ждал. Огнемет бы сюда.

Номер был без окон, поэтому рассвет прошел незамеченным. Мои часы сообщали, что было шесть утра. Стук прекратился. Я разбудил Райкера. Мы оттащили покрытый осколками комод в сторону и осторожно открыли дверь. Снаружи валялся какой-то мусор, но людей не было. Мы быстро собрали свои вещи и вышли в коридор. Чисто. Подойдя к стойке, мы чуть не слегли с сердечными приступами, увидев администратора, который пялился на нас.

– Сука, ты где был прошлой ночью? – заорали мы.

– Сэр, я не работаю по ночам. По ночам работает Тьеу.

– А он где был? – спросил я.

– Он сидел здесь всю ночь, сэр. Он точно был здесь утром, когда я пришел.

– Херня собачья! – заорал я.

Администратор немного дернулся, но спросил:

– С вашим номером что-то не так?

– Какие-то люди ломились всю ночь к нам в номер, козлина! – ответил Райкер.

– Да вы что? Странно, – произнес администратор. – Вы звонили на стойку?

– Да, всю ночь, – сказал я.

– Может, телефон сломался.

– Даже если он сломался, – начал я, – наш номер максимум в пятидесяти футах отсюда. Такой шум нельзя было не слышать.

– Я сообщу управляющему, – ответил администратор.

Он тихо смотрел на нас. По его глазам было видно, что он прекрасно знал о событиях прошлой ночи и что мы могли кричать, орать и жаловаться хоть до судного дня. Он не собирался ни в чем признаваться. Мы схватили свои сумки и ушли.

Фан Ранг находится на берегу моря, примерно в ста шестидесяти милях к югу от Куинёна и в ста шестидесяти милях к северо-востоку от Сайгона, но я отправился туда не сразу. Сперва я отметился в лагере 12-го авиационного батальона возле Нха Транга. Затем сидел в баре в деревушке на уровне моря и общался с пьяным, депрессивным и пожелтевшим механиком, который работал в одной из многочисленных американских компаний во Вьетнаме.

– Достало тут торчать, – говорил он.

– Почему домой не едешь?

– Уж больно хорошо платят, – он жадно опрокинул остатки своего пива. – А еще на родине не сыскать таких мокрощелок, как здесь. Меня дома ждет моя стерва.