— Счастливо вам! — сказала Алёна.

— И вам!

Алёна пошла дальше, улыбаясь.

На самом деле эта симпатяга Сильва — когда-то у Алёниного деда была собака, которую тоже звали Сильвой, почему-то у него были все Сильвы да Найды, только дед-охотник предпочитал красных сеттеров… да, так вот — на самом деле эта симпатяга Сильва — защита никакая, слишком уж толста, великовозрастна и добродушна. Ничего, Снегурочка сама быстроногая, дай бог, убежит в случае чего. Вернее, не дай ей бог всяких случаев чего…

«О чем это я думала, прежде чем на меня налетела Сильва?» — нахмурилась Алёна.

Вот о чем! Чтобы подменить браслет, та женщина должна была знать, что он есть у Алёны. И она должна была знать, где Алёна его купила!

Откуда она узнала?

А черт ее знает.

Кому Алёна говорила о том, где купила браслет? Да вроде никому…

Парк кончился. Алёна перебежала Белинку и через улицу Новую, во времена оны носившую название Канатной, быстро вышла на площадь Горького и через несколько минут входила в «Клеопатру».

— Здравствуйте! — радушно улыбнулась из-за прилавка Секлита Георгиевна и с откровенно выжидательным выражением взглянула на Алёнину сумку.

О черт! Ей же был обещан роман…

— Я помню про роман! — выставила Алёна ладонь. — Я сейчас зашла непланово, а роман принесу, даже два, вот те крест святой!

— Да что вы, я ничего… — смутилась Секлита Георгиевна. — К нам, кстати, очень красивые браслетики поступили, корейские, правда, но чу-у-удные просто! Посмотрите?

— Секлита Георгиевна, скажите, вы эту женщину знаете? — Алёна, не глянув на корейские браслетики, достала фотографию.

— Нет вроде, — нерешительно ответила Секлита Георгиевна, внимательно разглядывая снимок. — А кто это?

— Ну, может, вы в магазине ее видели…

— Ой, у нас народу очень много бывает, разве всех запомнишь…

— Хорошо, поставим вопрос иначе, — улыбнулась Алёна. — Не эта ли женщина покупала такой же браслет, как мой?

— Господи, — встревожилась Секлита Георгиевна, — да что ж там с ним, с этим браслетом?!

— Да ничего особенного, просто какая-то ужасная путаница, — с досадой проговорила Алёна. — Вроде бы ничего криминального, хотя… Но ничего, я непременно докопаюсь, в чем там дело!

— Не сомневаюсь! — Секлита Георгиевна восхищенно вздохнула. — Ни капельки не сомневаюсь, что вы раскроете любую тайну и разгадаете любую загадку. Жаль, что не могу ничем помочь. Ведь браслет продала моя сменщица.

— Ах да! — вспомнила Алёна. — Раиса… как ее там…

— Раиса Федоровна, — подсказала продавщица.

— А она сегодня не работает?

— Работает, но она в подсобке — накладные проверяет.

— А вы не можете ей фотографию показать, а? И спросить… Мне она, похоже, ничего не скажет, а вам, по дружбе…

— Вернее, по службе, — поправила Секлита Георгиевна. — Сколько уж лет вместе работаем, а отношения у нас по-прежнему только служебные. Я даже толком не знаю, где она живет, верите ли? Впрочем, это к делу не относится. Пойду спрошу, а вы посмотрите тут, ладно?

Она вошла в небольшую дверку.

Алёна от нечего делать посмотрела на браслеты… ничего, конечно, но не вот прямо ах, вполне можно и без них обойтись.

Появилась Секлита Георгиевна.

— Ну как?

— Даже не знаю, как вам сказать… — зашептала Секлита Георгиевна, оглядываясь на дверь. — Сначала долго смотрела на фото, а у самой стало такое лицо… Как будто даже испугалась! А потом говорит — резко так! — нет, мол, никогда не видела, может, не она покупала браслет, а может, и она… не помню, мол! Только знаете что? — Она снова воровато оглянулась на дверь. — Я же говорю, мы вместе много лет работаем. Я ведь все ее гримасы наизусть знаю. И вот могу поклясться: она эту женщину узнала. Узнала! И врет, что не помнит, она или не она браслет покупала. Все отлично помнит. Это она!

— Думаете? — прищурилась Алёна.

— Уверена! — снова кивнула Секлита Георгиевна. — Можете даже не сомневаться! А вы этот портрет в милицию передадите? — спросила она с жадным любопытством.

— Ну что вы! — чуть не ахнула Алёна. — Зачем в милицию? Надеюсь, я сама разберусь.

— Вы — разберетесь! — вдохновенно провозгласила Секлита Георгиевна.

— Спасибо на добром слове! Роман — за мной! — И Алёна выскочила из магазина, чувствуя, конечно, себя очень польщенной, но буквально пошатываясь от вновь подступившей тошноты.

Дела давно минувших дней

Я, конечно, растерялся и что-то такое залопотал. Честно сознаюсь, что был испуган. Вспомнил, как меня предупреждали: губернаторша, мол, хочет стать актрисой… У меня даже мелькнула мысль, что она нарочно поддерживала бездарную Капитонову, чтобы поставить нас в безвыходную ситуацию…

— Эльвира Михайловна, вы когда-нибудь выходили на сцену? — робко спросил я.

— Никогда в жизни, — без всякого смущения призналась она. — Ну и что? Сейчас же мы поедем в театр, и до репетиции я проведу вам всю роль. Вы откровенно выскажете свое мнение. Я не могу рисковать. Вы понимаете, супруга губернатора не может играть плохо. Я не хочу стать посмешищем.

Я кивнул, не в силах молвить ни слова.

Мы отправились в театр. Эльвира Михайловна вежливо удалила из зала ламповщиков и закрыла все двери.

— Ну что ж, начнем, — сказала она, выходя на сцену.

Я был поражен с первого мгновения. Она знала не только роль, но и все мизансцены. Но этого мало! Голос ее был великолепен, движения плавны и обаятельны, мимика выразительна и очаровательна. Законченная актриса!

Перед такой Чародейкой невозможно устоять!

Я читал за всех остальных персонажей и не мог надивиться происходящему. Наконец я отбросил тетрадку и зааплодировал:

— Аплодисменты в ваш адрес! Успех гарантирован. Нынче же репетируем всем составом, а послезавтра — генеральная.

Новая актриса произвела фурор в труппе. Даже отставленная Капитонова не могла не признать, что от перемены исполнительницы роли спектакль только выиграет. Впрочем, попробовала бы она этого не признать!

Васильев тихонько сказал мне:

— Да, теперь все поверят в безумство князя и его сына. Лизонька, конечно, чудо, прелесть, но эта женщина способна заставить потерять голову кого угодно!

Я только вздохнул, сожалея о своей давно потерянной голове…

Больше всего был счастлив переменой Карнович, игравший княжича Юрия. Еще бы! Теперь он получил право обнимать эту прекрасную женщину публично!

От радости он и сам стал играть гораздо лучше.

Но сюрпризы на этом не иссякли.