Но подобно тому, как в Архангельской и Вологодской областях ничего не вышло с кукурузой, так в конце концов рухнуло и земство: «Большевики земство раздавили». Да, но при этом они лишь завершили дело, начатое царями: «Увы, уже в петербургский период земство начали подавлять. И сильно подавили». Почему — оратор не объяснил. А о большевиках сказал: «раздавили как самого вредного себе соперника». И тут пора сказать о том, какой же смысл вкладывает оратор в это слово. Сперва определил так: «Земство — это термин, который существует много веков. Земство — это совокупность всех людей, живущих на данной земле». И что же, вот эту многовековую «совокупность всех людей» сначала цари, петербургские сановники, а потом большевики давили, давили и, наконец, раздавили? Нет, оказывается, о многовековом земстве сказано лишь для пущего посрамления большевиков, а конкретно оратор имел в виду всего лишь местное самоуправление, введенное, как известно, «Положением о земских губернских и уездных учреждениях» 1 января 1864 года, о котором он умолчал. Учреждения эти, как писал в записке на имя царя министр внутренних дел Ланской, имели ясной и твердой целью «вознаградить дворян за потерю похмещичьей власти» в результате отмены в 1861 году крепостного права. Вознаградить и, следовательно, усилить с их стороны поддержку царизма. Посредством имущественного ценза им была предоставлена привилегия на выборах. В результате как в уездных земских собраниях, так особенно и в губернских дворяне, землевладельцы составляли абсолютное большинство. Позже, в 1890 году, когда дворянство несколько обеднело, имущественный ценз при выборах в уездные земские собрания был дополнен сословным, что еще более укрепило положение там дворянства. Естественно, что такие учреждения революцию 1905 года ассигнуют значительные средства для борьбы с крестьянским движением, просят центральную власть об усилении репрессий, о присылке войск, о принудительном взыскании с крестьян недоимок и т. п. А после Октябрьской революции эти славные учреждения энергично содействовали контрреволюции. Так, осенью 1918 года на своем съезде в Киеве представители «Земско-городского союза» признали генерала Деникина, приветствовали интервенцию и т. д. Словом, земство оказалось не «вредным соперником» советской власти, а лютым врагом ее. Что же в этом положении оставалось делать большевикам, если они хотели сохранить свою власть? Они поступили точно так же, как теперь по тем же соображениям Ельцин поступил с советами. И вот Солженицын, умалчивая о разного рода драматических обстоятельствах, предлагает восстановить земские учреждения. При этом — ни слова о том, как они будут формироваться. Путем цензовых выборов? Или прямым назначением из Кремля? Ясно, что в обоих случаях они станут не «вредными соперниками», а верными друзьями нынешнему режиму, его цепными псами. И «Правда», даже не задумавшись об этом, не задав себе никаких вопросов, а слепо веря, видно, одному из своих авторов, что перед ней «отец нации», на другой же день после его выступления в Думе возгласила устами одной своей штатной коммунистки: «В земствах спасение России». Не менее того.

А в последующие годы коммунистические газеты время от времени чесали в затылке: «Наш или не наш Солженицын?», «С нами или не с нами Александр Исаевич?» И тут главными их советниками были Рой Медведев да тверской мыслитель Владимир Юдин, профессор, конечно. Первый из них прославился тем, что, будучи евреем, оправдывает немецких фашистов: уверяет, будто они лишь потому уничтожали советских военнопленных, «что правительство Сталина отказалось признать подпись России под международной конвенции о военнопленных, из-за чего (!) не шла помощь советским военнопленным через Международный Красный Крест, и обречены они были умирать от голода в немецких лагерях». Какое благостное представление о фашистах: будь подпись, и все было бы о’кей! Да ведь стояли же подписи не то что под многосторонней коллективной конвенцией, а под двумя межгосударственными договорами, причем один из них — «о дружбе». И какие подписи! Министров иностранных дел. И как договоры подписаны были! При личном участии лидеров обеих стран. В Кремле. И что, остановило это немецких фашистов от нападения на «друзей»? Этот историк не знает, что у фашистов, у Гитлера была сознательная цель — физическое истребление русских. И не только от голода гибли в немецком плену наши люди — их и просто расстреливали, оставляли в поле на морозе, морили в душегубках. И это не слышал историк? А чего ж Красный Крест евреев не спас? Ведь большинство из них даже оружия в руки не брали, военнопленными не были. Но попробуй скажи этому историку, что погибли не шесть, а пять миллионов его соплеменников, — какой он визг поднимет!.. Невежественные и лживые статьи Медведева, объявлявшего «Архипелаг» «величественным произведением» великого писателя, даже «одной из самых великих книг XX века», перепечатывались «Правдой» в 1989–1990 годах из зарубежной прессы пятнадцатилетней давности. То, что вместе с Солженицыным этот Медведев еще и клеветал на Шолохова, не смущало газету. Так ей не терпелось своим тогда многомиллионным тиражом просветить читателей.

Второй из авторитетов газеты, тверской профессор, вольготно разметавшись на двух полосах, страстно убеж-дал: «Ведь Солженицын наш, русский, писатель-патриот! Русский!» Правда, следуя директиве Горбачева о плюрализме, через три недели напечатали на четвертой полосе и статью покойного Бориса Хорева «Я не верю Солженицыну».

Одна из книг Н. Решетовской о Солженицыне называется «Обгоняя время». Очень точное заглавие! Да, вся мерзость нынешнего времени — пещерный антикоммунизм и малограмотная антисоветчина, злобность и лживость, цинизм и нахрап, религиозное ханжество и предательство — все это уже давно было явлено миру в образе Солженицына.

Наталья Светлова и Лиля Брик

Мадам Н.Д. Светлова давно уже освоила совокупную профессию редактора, комментатора и пропагандиста своего родного титана. Помнится, женам других титанов — ни Наталье Николаевне, ни Анне Григорьевне, ни Софье Андреевне, как и другим, — даже в голову не приходило освоить эту совокупность. Ну, конечно, некоторые вели дневник, кое-кто воспоминания оставил, но вот так впрямую заниматься разъяснением да пропагандой — этому, пожалуй, после незабвенной Лили Брик сподобилась только Светлова.

Может быть, одна из наиболее примечательных акций такого рода — беседа Светловой на страницах «Известий» еще 26 мая 1992 года с Константином Кедровым. Она тогда явилась из-за моря-окияна с целью «найти загородный дом». Ну, пустующих домов под Москвой, чтоб не хуже вермонтского монрепо, кажется, не много. Вот мадам и металась: «Пока мне не удалось найти загородный дом…» Но времечко и для душевной беседы выкроила… Вы можете спросить: «А кто такой Кедров?» Что ж, пожалуй, надо рассказать…

В конце прошлого года я собственными ушами слышал по телевидению, что Константин Кедров вместе с академиками Гинзбургом и Абрикосовым выдвигался на Нобелевскую премию. Я офонарел… Как это? Как это? За какие подвиги?.. Вероятно, то было сообщение из разряда тех, что не так давно прошло по НТВ: умер ленинградский писатель Даниил Гранин. И даже покойника в гробу показали, мерзавцы, и рыдающих родственников, и скорбящих друзей-товари-щей. А оказалось, что это похороны академика В.И. Гольдан-ского. Даниил же Александрович, член КПСС с 1942 года, жив-здоров, отметил свое 85-летие, и да продлят небеса его годы… Тогда на НТВ всем заправлял Евгений Киселев, и этот случай может служить выразительным эпиграфом ко всей его работе: он же только тем и занимается, что и в прямом и в переносном смысле хоронит тех, кто жив в сознании народа (Ленина, Сталина, Дзержинского), и воскрешает мертвецов (Николая Второго, Колчака, Ельцина).