— Ты, Рэнделл, будешь работать в операционной, как обычно, — бросил Беренджер молодому человеку. — На­сос в том же положении, как ты его оставил, все остальное найдешь сам. Готовься побыстрее.

Он похлопал юношу по плечу, подошел к лежащему на каталке принцу, прослушал его сердце и легкие.

— Мне это не нравится, — сказал он по-английски вра- чу-арабу. — Очень не нравится. Где Хандури и сестры?

— Мы их видели, они едут на двух машинах, милях в пяти от сюда. По такой дороге это займет полчаса, не боль­ше.

— Нужно было посадить их на самолет и везти прямо сюда!

— Вы слышали, что сказал пилот в Рио: закрылки[53]не­исправны, и лететь опасно.

— Господи! Когда принц начал терять сознание?

— В аэропорту, когда мы переносили его в вертолет.

— Ладно, мы справимся. Вы сможете ассистировать мне в операционной?

— Я не могу оставить принца, особенно когда он в та­ком состоянии.

— Хорошо, везите его в реанимационную палату и сде­лайте все, что нужно, чтобы стабилизировать состояние, пока не прибыл Хандури. Стойте, как зовут того человека, в костюме?

— Аль-Тани.

— Спрошу его, сможет ли он быть ассистентом.

— Не думаю, что от него будет толк, — ответил араб. — Он ведь...

— Мне нужен помощник, черт бы вас побрал! Мне нужна еще одна пара рук, даже если это руки того, кто ничего не соображает... Подождите! Ладно, просто следи­те за состоянием принца. Я начну изымать сердце прямо сейчас, чтобы быть готовым, когда приедут Хандури и сестры.

— Но кто же будет вам ассистировать?

Беренджер хищно улыбнулся.

— Она! — сказал он, указывая на Натали.

Враг должен... воздать своему врагу как над­лежит, то есть каким-нибудь злом.

Платон, «Государство», кн. I

— Вы с ума сошли! — закричала Натали. — Я лучше умру, чем войду с вами в операционную!

Беренджер, всегда владеющий собой, сейчас пребывал в бешенстве из-за внезапного ухудшения состояния паци­ента, гибели Санторо и постоянных язвительных замеча­ний Натали. Она видела, как уголки его глаз подергивают­ся все сильнее.

— Вообще-то Натали, — сказал он, стиснув зубы, — умирать будете не вы. По крайней мере, не сейчас. — Он наклонился и подобрал оружие Варгаша. — Это будут они. — Беренджер махнул стволом в сторону поваров и обслуживающего персонала. — Если вы через две минуты не переоденетесь в хирургический костюм, я начну с этого края и буду убивать по одному человеку каждую минуту, пока вы не будете готовы.

— Но...

— И еще. Если вы откажетесь мне помогать, мне при­дется использовать Дороти, анестезиолога. Но перед этим я велю ей привязать пациентку-донора к столу и разбу­дить ее. А потом мы займемся изъятием сердца.

— Господи, Дуг, да кто же вы?

— Сейчас я человек, которому нужно быстро сделать свое дело. Так вы со мной?

Он навел ствол на одну из работниц, симпатичную ин­дейскую девушку не старше шестнадцати.

— Правитель-философ, — пробормотала Натали, на­правляясь в сторону операционной.

Беренджер шел следом за ней.

—Одежда вон в том ящике, — сказал он. — Мы можем переодеться во второй реанимационной палате. Я не стану подглядывать.

—Можете подглядывать, сколько угодно.

—Мой второй хирург и сестры должны появиться с ми­нуты на минуту. Когда все будут на месте, вы сможете вер­нуться к остальным, сознавая, что спасли многим из них жизнь!

Надев маску и шапочку, Дуг провел Натали в малень­кую комнату между двумя операционными и кивнул на ра­ковину из нержавейки. Пока доктор Рейес мылась и про­тирала руки антисептиком, она отчаянно пыталась найти способ убить Дуга. Варгаш и, видимо, Луиш убивали по необходимости, по работе, но эта тварь и остальные фана­тики-хранители убивали избирательно. Окажись сейчас в руке Натали револьвер, она не задумываясь направила бы его в голову своего бывшего учителя и нажала бы курок.

—...А в основе нашего сообщества Хранителей, — про­должал говорить Дуг, — лежит концепция Платона о фор­мах, его определение, что совершенство есть врожденное качество Хранителей. Эту концепцию он использовал для того, чтобы вывести заключение о бессмертии души у по­добных нам, иначе как бы тогда знание того, что есть со­вершенство, появлялось с момента рождения?

—Я давно учила философию в Гарварде, — ответила Натали, — но по-моему, вы все истолковали неправильно. Единственное, в чем Хранители достигли совершенства, так это в том, что они абсолютно аморальны.

В зеркале Натали увидела, как лицо Беренджера за­стыло.

«Бей его, — сказала себе Натали. — Бей, не переста­вая!»

— А мне так не кажется, — возразил Дуг, — наша органи­зация процветает и приносит благо миллионам людей на земле, практически ничего не требуя взамен. Они даже не догадываются, что благодаря нам могут слушать прекрас­ную музыку или любоваться замечательными пейзажами. Они не узнают, что спасительное лекарство принимают только потому, что мы сумели пересадить его создателю нужный орган. Так что сами видите, дорогая Натали, что Хранители — это воплощение совершенства... А теперь мы займемся сердцем — возьмем его со своего места и перело­жим туда, где оно должно находиться и где принесет мак­симальную пользу.

— А почему бы не пересадить ваше сердце?

В эту секунду дверь распахнулась и в комнату вошел Рэнделл, техник-ассистент.

— Установка готова!

— Доктор Хандури и сестры еще не появились?

— Нет. Доктор Ар-Рабиа велел передать вам, что со­стояние принца ухудшается.

— Черт возьми! Пошлите вертолет навстречу Хандури и сестрам, а сами готовьтесь. Если будет нужно, подклю­чим принца к аппарату прямо сейчас. Я начинаю работать в соседней операционной. Натали, идемте!

Беренджер вошел в операционную, где анестезиолог уже усыпила пациентку. Сэнди выглядела так спокойно и безмятежно, что Натали горько усмехнулась про себя: ей хотя бы не будет больно.

Она вспомнила, как перед операцией на порванном ахилловом сухожилии в шутку спросила анестезиолога, понимая, что шуткой это можно было назвать с большой натяжкой.

— А как я узнаю, что не проснулась после операции?

Анестезиолог слегка улыбнулся, похлопал ее по руке и

сделал первый укол. Сейчас же, зная, что ждет Сэнди, На­тали была готова расплакаться от собственного бессилия.