И вот ровно через неделю после возвращения из Турции на традиционном воскресном бранче дядя выложил на стол очередную заметку. Я робко заблеяла что-то об отсутствии в статье фактов и правды, но дядя меня перебил:

— Бетт, дорогая, перестань использовать слово «правда», когда речь заходит о рубриках светских сплетен. Напоминает анекдот о сверхнаивности.

— А что мне делать? Радоваться, что эта мстительная сучка придумывает обо мне гадости, а их печатают? Просто чудо и благословение Божие, что меня еще не выперли с работы.

— Вот как? — Дядя отпил из бокала джина с тоником.

— Ты практически приказал мне поступить на работу к Келли, настаивая, что мне нужно расширить круг общения, веселиться и жить полной жизнью. Вот я и послушалась.

— Это, — дядя сделал многозначительную паузу, — не то, что я имел в виду. И потом, дорогая, я рад поддержать тебя в любых начинаниях, если это поможет тебе стать счастливой, но не будет преувеличением сказать, что счастье ждет тебя не здесь.

Возразить было нечего.

— И что ты предлагаешь мне делать? — сварливо огрызнулась я. — Банковское дело, по-твоему, скучища. Должность, на которую сам же меня посадил, ты не одобряешь из-за происков какой-то дряни, с которой я сто лет назад была шапочно знакома и у которой на меня зуб. Так нечестно!

Дядя вздохнул:

— Дорогая, смотри сама. Ты уже большая девочка, выбери что-нибудь, как бы выразиться, менее публичное, чем нынешний стиль жизни. Организация светских мероприятий, вечеринки, бокал-другой спиртного, интрижка с красивым парнем — это одно, дорогая, и это я всецело поддерживаю. Но встречаться с испорченным, избалованным извращенцем ради удовольствия начальницы, позволять трепать свое имя и лицо по всем нью-йоркским таблоидам или, еще того хуже, забыть день рождения родного старого дядьки, увлекшись игрой в международную няньку для кучки почти звезд полупервого ряда и второсортных тусовщиков — не совсем то, для чего я рекомендовал тебя на эту должность.

День рождения Уилла. На прошлой неделе. А я забыла…

Уилл жестом попросил официанта принести еще одну «Кровавую Мэри».

— Выйду-ка я на улицу с мобильным телефоном и выясню, куда подевался Саймон, — обычно он не опаздывает. Надеюсь, ты извинишь меня, дорогая. — Положив салфетку на стул, дядя, как всегда безупречный джентльмен, легкой походкой пересек огромный зал.

Вернулся улыбающийся и успокоенный.

— Как у тебя с личной жизнью, деточка? — спросил он, словно мы только что не разговаривали об Уэстоне.

— Я мало повторяла? Филип меня не интересует.

— Перестань, детка, я говорю не о Филипе. Как обстоят дела с тем здоровяком, которого ты подвозила в Покипси? Мне он понравился.

— Как это «понравился», Уилл? Ты видел Сэмми меньше минуты.

— Да, но за это время он выказал похвальную готовность лгать, выгораживая меня, — стало быть, это человек высоких моральных качеств. Ответь, он тебя интересует или нет? — Дядя глядел на меня неожиданно настойчиво.

Я поколебалась, нужно ли посвящать Уилла в стамбульскую историю, и решилась. Пусть хоть один близкий человек знает, что я не законченная шлюха.

— Да, думаю, можно так сказать, — промямлила я.

— Сказать что? Тебе интересен этот парень? Или нет?

Я глубоко вздохнула.

— Это он изображен на снимке, просто нельзя разглядеть.

Уилл выглядел так, словно пытался подавить широкую улыбку.

— Он ездил с тобой в Турцию? Ты сама это организовала, деточка?

— Длинная история. Скажу одно: я не знала, что он тоже летит в Стамбул.

Уилл приподнял бровь:

— Вот как? Рад слышать. Прискорбно, что это попало в рубрику светских сплетен, но я рад, что вы, кхе, сцементировали ваши отношения.

Дядя пустился в рассуждения насчет того, что всегда желал меня видеть с кем-то вроде Сэмми, сильным и молчаливым, и как вовремя я нашла подходящего парня, понимающего истинные жизненные ценности, и не знаю ли я, случайно, каковы его политические взгляды. Я с удовольствием отвечала, наслаждаясь разговором о Сэмми, раз уж не могла быть рядом с ним. Мы уже приступили к омлету, когда Уилл задал единственный вопрос, который мне не хотелось затрагивать.

— Ну, по крайней мере, теперь я вижу уважительную причину отсутствия родной племянницы в течение целой недели после возвращения в страну. Я бы оскорбился, болтайся ты вечерами по клубам и ресторанам в связи с очередным рабочим заданием, но раз на сцене появился бойфренд… Свежие романы нужно лелеять, начало — самое лучшее время. О, как я помню начало! Вы не можете насытиться друг другом, минута разлуки кажется мукой. Это длится около двух лет, затем чувства можно делить на восемь, и вот уже стараешься улучить часок, чтобы побыть одному… Но вам до этого еще далеко. Расскажи, как у вас все происходит?

Я наколола кусок омлета и провела им по тарелке, затем отложила вилку.

— Вообще-то мы не виделись после возвращения в Нью-Йорк, — ответила я, не сразу осознав, как ужасно это звучит. — Мы не ссорились, — поспешила заверить я. — Дело в том, что Сэмми занят переговорами об открытии совместного «Хьюстонс», — это не конечная его цель, но отличная возможность на нынешнем этапе, — а у меня форменный сумасшедший дом с вечеринкой для «Плейбоя». Мы несколько раз перезванивались, но… ну, ты знаешь, как можно закрутиться.

Словно со стороны я слышала свои слова, понимая, что выгляжу как девица, пытающаяся убедить себя и окружающих, что кавалер к ней неравнодушен, несмотря на явные доказательства противного. Было до слез обидно, что после возвращения у нас не было свиданий, но и я, и Сэмми действительно были заняты по горло и, кроме того, нет ничего необычного в том, чтобы неделю не видеться с новым парнем в Нью-Йорке. Опять же, напомнила я себе, он позвонил три раза за семь дней, всякий раз повторяя, как чудесно нам было в Турции, как ему не терпится, чтобы все поскорее решилось, и мы могли бы встречаться как люди.

Я прочла достаточно романов, чтобы знать — хуже нет, чем педалировать отношения или чего-то требовать. Пока все развивалось органично, и хотя было бы чудесно увидеться с Сэмми раз или два за истекшую неделю, я не унывала. В конце концов, раз нас ждет долгое и прекрасное совместное будущее, какой смысл бежать сейчас впереди паровоза?

— М-м, понимаю. — Мгновение дядя выглядел обеспокоенным, но затем морщины на лбу разгладились. — Уверен, ты знаешь, что делаешь, дорогая. Когда вы собираетесь увидеться?

— Завтра вечером я присутствую на вечеринке для «Ин стайл»[167], а Сэмми как раз будет работать. Он просил меня выпить с ним кофе после мероприятия.

Это Уилла, кажется, успокоило.