— Рад, что тебе нравится, потому что он — твой.

Щечки Манди заалели, под ложечкой засосало, а в горле сразу пересохло, так что только с трудом удалось сказать:

— Мой? И я здесь буду жить?

— Умница!

Несколько слуг захлопотали, сервируя стол отменной работы, покрытый красивой полосатой скатертью. На столе несколько корзин всяких деликатесов и не меньше двух дюжин бутылок бургундского. В желудке у Манди даже заурчало от голода; Иоанн рассмеялся и легонько похлопал ее по животику.

— Ты стала такой обжорой, с чего бы это?

И, стащив с подноса засахаренный инжир, откусил половинку, а вторую положил в рот Манди.

Иоанн готовился отправиться на очередную военную кампанию против Франции. Несмотря на формальное перемирие, то и дело происходили военные столкновения с королем Франции, и это неизбежно накладывало отпечаток на весь уклад жизни.

Беременная Манди, учитывая необходимость морских путешествий и изнурительных маршей, не могла, как прежде, сопровождать Иоанна в непрестанных метаниях между военными лагерями. Не следовало также в его отсутствие возвращаться в королевскую резиденцию в Руане. В этом смысле отдельный дом был идеальным вариантом. Он создавал ощущение частной уединенности, закрытости и позволял избегнуть пересудов, подглядываний или появления кого-то из придворных в самый неподходящий момент.

Манди здесь было спокойно, в воздухе не висело напряжение и хватало времени для Флориана.

В эту минуту малыш забавлялся, сидя на ступеньке лестницы, ведущей в спальню, — он сбрасывал вниз пуговку за пуговкой и что-то напевал про себя.

Когда вернулся Иоанн, Манди радостно обвила его шею руками, поцеловала и от всего сердца прошептала:

— Это замечательно! Вы так добры ко мне!

Он пощекотал бородкой у нее за ушком и промурлыкал:

— Вам представится возможность выразить свою благодарность после того, как мы поедим… Господи, не будь я связан приличиями, то сказал бы: к черту еду, насыщусь тобой!

В голосе его ощущался подлинный жар страсти, и Манди с ласковым смешком потерлась о его бороду.

Александр ехал в деревню лорда Гвина с единственным охранником за спиной и в сопровождении двух уэльских копьеносцев, которые встретили и остановили его на лесной дороге. Мокрый снег выровнял следы, и черные ветви деревьев под тяжестью снега наклонились. Небо было темное, угрожая следующим снегопадом, но пока еще удерживалось, собирая горы туч.

Деревня Гвина была примерно в две трети размера Эбермона, и здесь не было никакого замка, только укрепленный дом, находящийся за деревянным частоколом. Люди бросили свои дела, чтобы наблюдать за его проходом, — женщины с веретенами в руках и мужчины, занятые подготовкой жилищ к зиме.

Спешно вызванный из его зала, лорд Гвин появился, чтобы приветствовать посетителей, и закреплял плащ, пока шагал по заснеженной земле.

— Приветствие лорда, — сказал он, удивленно приподняв бровь. — Вы появились на неделю раньше и не в месте, где было назначено свидание.

— Я выяснил то, что хотел. Мне показалось глупым ждать следующей недели, когда вопрос может быть улажен теперь.

— И не показалось глупым рисковать отправиться в мои владения с такой незначительной охраной? — спросил Гвин, указывая Александру на белокурого солдата.

— Не больше, чем продолжать вражду, которая не должна была никогда начаться.

Гвин фыркнул.

— Это началось в день, когда нога первого норманна ступила в Уэльс, — сказал он, но уменьшил сарказм, поворачиваясь и махнув в сторону зала. — Ну, так как вы здесь, вы могли бы также присесть к моему очагу и отведать моего меда.

Мед Гвина был крепок и не столь тонок, как напиток, который управляющий Эбермона получил из Монмаута, но был приправлен травами, скорее напоминавшими пряные специи. Александр потягивал с удовольствием и собрался взять бочонок с собой назад в Эбермон.

— Я доволен, что вы посетили меня, — сказал Гвин, — потому что я никогда не побываю у вас.

— Да, я знаю. — Александр пристально оглядел зал. Для уэльсца Гвин богат, но его крыша покрыта соломой, а не черепицей, и по норманнским меркам зал был простоват и тесен. Но уэльсцы не собирались оценивать себя по таким стандартам. Они были фермеры-воины, сельские люди, которые успешно противостоят городскому накопительству и жесткой регламентации.

— Итак, какие факты вы обнаружили? — спросил Гвин.

Александр еще раз глотнул меда и отставил стеклянный кубок в сторону.

— Некоторые из ваших молодых людей отсутствовали у вашего очага в день нападения. Я не знаю ни их имен, ни кто они, и я даже не особенно хочу выяснять это, но они были в Эбермоне на рынке. — Он поднял указательный палец, чтобы не дать Гвину прервать. — Хорошо, не на самом рынке, но ради других соблазнов рыночного дня. Госпожа Сахилд не только варит прекрасное пиво, но также держит двух очень любезных распутных девиц для обслуживания. Если вы расследуете, то найдете, что некоторые из ваших молодых людей покрывают своих напарников, которые пользовались услугами этих девушек в тот день.

Гвин окинул взглядом зал, но хотя некоторые люди продолжали заниматься своими делами. Они, очевидно, прислушивались, потому что никто не встретился с его взглядом.

— Что вы говорите?

— То, что вам не сообщили правду ваши собственные люди, пока мне не сказал парень из деревни. — Он покачал головой. — Я прибыл сюда не для того, чтобы обвинить ваших людей в деле, далеком от этого. Действительно, их распущенное поведение оправдывает их. Они не могли украсть овцу Годрика, потому что были в постели с девушками госпожи Сахилд. Овца была украдена самим парнем. Он продал ее в Монмауте и придумал рассказ, чтобы скрыть свой обман. — Александр скривился. — Это семья, где утеряна любовь. Сын устал ждать своей очереди и решил получить свою долю при жизни отца.

Лорд Гвин вдохнул через зубы и кивнул с удовлетворением.

— Я знал, что здесь было что-то не то. — Он посмотрел задумчиво на Александра. — Ваш предшественник принял бы такие сведения близко к сердцу и, вероятно, даже склонился бы к войне скорее, чем признал бы свою ошибку.

Александр пожал плечами и еще раз отхлебнул мед.

— Я — не мой предшественник. Я управляю Эбермоном на доверии моего лорда Маршалла, и, когда я верну его, здесь все должно быть в лучшем состоянии, чем когда мне это дали. Только тогда я получу выигрыш от выполнения моих обязанностей. За последние пять лет я видел множество войн, был на стороне осаждающих и осажденных. Если бы пришлось устроить испытание, я мог бы, вероятно, превзойти моего предшественника на поле битвы также.

— Это — угроза? — спросил Гвин с хитрой улыбкой.

— Считайте это дружественным предупреждением. — Александр допил мед и встал.