Девушки опять захихикали, а молодые люди откровенно загоготали. Они решили, что Эрика задел ее выговор, раз он побледнел, как лист бумаги, и отвернулся. Но Сара, которая знала больше них, рассмеялась, так как увидела торжество сквозь гримасу боли, исказившую его лицо.

Неделя прошла спокойно; тем не менее по мере приближения воскресенья Сару иногда охватывала тревога, а что касается Эрика, то он бродил по ночам, как одержимый. Молодой человек сдерживался в присутствии других людей, но время от времени спускался к камням и пещерам и громко кричал. Казалось, это приносило некоторое облегчение, и после этого ему лучше удавалось владеть собой. Всю субботу он просидел дома, ни разу не выйдя на улицу. Так как ему предстояло на следующий день венчаться, соседи думали, что Эрик стесняется, и не тревожили его. Только один раз его побеспокоили, когда к нему пришел старшина береговой охраны, сел и заговорил после паузы:

– Эрик, я вчера был в Бристоле. Зашел к канатчику за мотком веревки на замену той, что ты потерял в ту штормовую ночь, и там встретил Майкла Хевенза, тамошнего торговца. Он мне рассказал, что Абель Бехенна на позапрошлой неделе приплыл из Кантона на «Морской звезде» и что он положил крупную сумму денег в Бристольский банк на имя Сары Бехенна. Абель сам сказал об этом Майклу и еще о том, что оплатил место до Пенкасла на «Красотке Элис». Крепись, парень, – добавил он, потому что Эрик со стоном уткнулся головой в колени, закрыв лицо руками. – Я знаю, он был твоим старым товарищем, но ты не мог ему помочь. Должно быть, он пошел на дно вместе с остальными в ту ужасную ночь. Я подумал, что уж лучше я сам тебе скажу, чтобы эта новость не дошла до тебя как-нибудь иначе и ты не дал бы Саре Трефузис испугаться. Раньше они были добрыми друзьями, а женщины принимают такие вещи близко к сердцу. Нельзя, чтобы она страдала от таких вестей в день своей свадьбы!

Потом он встал и ушел, оставив безутешного Эрика все так же сидящим, уткнувшись головой в колени.

– Бедняга! – бормотал себе под нос старшина. – Он очень расстроился. Что ж, оно и правильно! Они ведь когда-то были настоящими друзьями, и Абель спас его от смерти!

К вечеру того дня, когда дети вернулись из школы, они, как обычно перед выходным днем, гуляли по причалу и по дорожкам возле утесов. Вскоре некоторые из них, очень взволнованные, прибежали в порт, где несколько человек разгружали кеч с углем, а куда больше народа руководили этой операцией. Один из детей крикнул:

– В устье залива морская свинья[86]! Мы видели, как она проплыла сквозь отверстие в скале! У нее был длинный хвост, и она плыла глубоко под водой!

– Нет, – возразил другой, – это был тюлень, но с длинным хвостом! Он выплыл из тюленьей пещеры!

Прочие дети рассказывали иные истории, но в двух моментах она были единодушны: оно, что бы это ни было, прошло в отверстие глубоко под водой, и у него был длинный хвост – такой длинный, что они не увидели его конца. По этому поводу мужчины немилосердно осыпали их насмешками, но так как было ясно, что дети что-то видели, довольно много людей, молодых и старых, мужчин и женщин, отправились тропинками, тянущимися высоко по обе стороны от устья залива, чтобы увидеть это новое прибавление к морской фауне – длиннохвостую морскую свинью или тюленя. К тому времени начался прилив. Дул слабый бриз, и поверхность воды покрывала рябь, поэтому только в редкие мгновения можно было ясно разглядеть что-то в глубине. Через некоторое время одна из женщин крикнула, будто видит нечто, движущееся по каналу, как раз под тем местом, где она стояла. Все бросились туда, но к тому времени, когда вокруг женщины собралась толпа, ветер усилился, и невозможно стало что-то разглядеть под водой. В ответ на расспросы женщина описала то, что она видела, но так бессвязно, что всё списали на игру ее воображения; если бы не рассказ детей, ей бы вообще не поверили. Ее почти истеричному утверждению, будто то, что она видела, напоминало «свинью с вывалившимися кишками», отчасти поверил только старый моряк береговой охраны, который покачал головой, но ничего не сказал. Все оставшееся светлое время дня этого человека видели на берегу – он смотрел в воду, но на его лице отражалось разочарование.

На следующее утро Эрик встал рано; он всю ночь не сомкнул глаз, так что дневной свет и возможность двигаться принесли ему облегчение. Он побрился недрожащей рукой, надел свадебный костюм. Лицо Сансона осунулось казалось, за последние несколько дней он постарел на много лет. Но глаза его по-прежнему горели диким, беспокойным огнем торжества, и он снова и снова бормотал себе под нос:

– Это день моей свадьбы! Абель не может забрать ее теперь – ни живой, ни мертвый! Ни живой, ни мертвый! Ни живой, ни мертвый!

Сев в кресло, Эрик с неестественным спокойствием стал ждать времени, когда откроется церковь. Когда же наконец зазвонил колокол, он встал и вышел из дома, закрыв за собой дверь, а потом посмотрел на реку и увидел, что только что начался отлив.

В церкви Эрик сидел рядом с Сарой и ее матерью, все время крепко держа девушку за руку, словно боялся ее потерять. Когда закончилась служба, они встали рядом и их обвенчали в присутствии всего прихода – никто не ушел из церкви. Оба четко ответили на вопросы священника, а в голосе Эрика даже звучал вызов.

Когда венчание закончилось, Сара взяла под руку мужа, и они ушли вместе, а мальчишек и девчонок старшие заставили вести себя прилично, иначе они бы пошли за ними, почти наступая на пятки.

Дорога из церкви вела к задней стене дома Эрика по узкому проходу между ним и домом его соседа. Когда новобрачные прошли по нему, остальные прихожане, которые следовали на некотором расстоянии, внезапно вздрогнули от долгого, пронзительного вопля невесты. Они бросились по проходу и нашли Сару на берегу. Она дикими глазами смотрела на русло реки и указывала рукой на какой-то предмет напротив двери в дом Эрика Сансона.

Отлив принес туда труп Абеля Бехенны, и он застыл среди обломков скал. Веревку, привязанную к его талии, течение обмотало вокруг причального столба, и она удержала тело, когда во время отлива вода отступила. Правый локоть трупа попал в расщелину в камне, и его рука была вытянута в сторону Сары, открытой ладонью вверх, словно мертвец тянулся к руке нареченной, разжав бледные, согнутые пальцы, чтобы ухватиться за нее.

Сара Сансон так толком и не поняла, что произошло потом. Всякий раз, когда она пыталась вспомнить, в ее ушах начинался звон, перед глазами вставал туман и все исчезало. Единственное, что она могла вспомнить, – и не забывала уже никогда, – это тяжелое дыхание Эрика, лицо которого было бледнее лица покойника и который шептал еле слышно:

– Помощь дьявола! Вера в дьявола! Цена дьявола!

Выехав из Парижа по Орлеанской дороге, за крепостной стеной поверните направо, и вы окажетесь в запущенном и отнюдь не привлекательном районе. Справа и слева, впереди и позади – со всех сторон возвышаются кучи пыли и отбросов, скопившихся с течением времени.