Лили нервно облизала внезапно пересохшие губы. Сколько раз, даже думая, что Мэт мертв, она представляла себе, как сообщит ему о ребенке! И вот теперь этот момент настал — Я ношу твоего ребенка, Мэт, и надеюсь, ты так же счастлив, как и я.

— Я на вершине блаженства, дорогая, — улыбнулся Мэт, притягивая ее к себе. — Я никогда особенно не думал о детях, пока не женился на тебе. Сейчас, зная, что внутри тебя растет и наливается жизнью мое семя, чувствую себя самым счастливым человеком на свете.

Сердце Лили уже начало распускаться, подобно бутону, но внезапно ее лицо омрачила тень сомнения. Она вспомнила, что еще час назад Мэт обнимал Клариссу, а та шептала ему ласковые слова.

— Что ты делал сегодня у Клариссы?

Мэт присел на край кровати и усадил Лили к себе на колени.

— Кларисса больше не причинит нам вреда. Теперь я знаю, откуда взялись эти грязные сплетни о вас с Клэем.

Она всегда стремилась поселить в моем сердце недоверие к тебе.

— Я должна знать правду, Мэт, — настаивала Лили, рискуя услышать признание, которое разобьет ей сердце. — Ты с ней спал?

— Нет, любимая, — нежно ответил Мэт. — Я солгу, если скажу, что подобная мысль не приходила мне в голову, но попросту не смог сделать этого. Я вдруг понял, что не хочу Клариссу. Ты — единственная женщина, которая мне нужна… И так будет всегда.

Лили пытливо вглядывалась в лицо Мэта, пытаясь найти хоть какие-то признаки неискренности, но безуспешно.

Его черные глаза светились любовью.

— Я хочу, чтобы ты знала все и чтобы недоверие никогда больше не встало между нами.

Лили похолодела, чувствуя, как ее захлестывает волна странного, доселе неведомого чувства, похожего на ужас.

Она отнюдь не была уверена, что хочет знать всю правду об отношениях Мэта и Клариссы.

— Хорошо, Мэт, — почти беззвучно пролепетали побелевшие губы девушки. Боль пронзила все тело, будто по нему провели остро заточенным лезвием… Однако, если Мэт желает исповедаться, ей остается только слушать.

— Прошлой ночью, уйдя от тебя, я несколько часов бесцельно бродил по улицам, пока наконец не обнаружил, что стою прямо перед ее отелем. Там Кларисса меня и нашла, возвращаясь из театра. Она предложила подняться к ней, и я согласился, хотя до сих пор не понимаю, какие темные силы толкнули меня к ней. Я совсем запутался и надеялся, что она сможет хоть как-нибудь мне помочь.

— И она смогла? — затаив дыхание, спросила Лили.

Мэт хрипло рассмеялся.

— О нет, хотя и пыталась.., по-своему. В конечном счете ко мне вернулся здравый смысл и подсказал, как во всем этом разобраться. На рассвете я покинул Клариссу и вернулся домой.

— Почему же ты сразу не рассказал мне об этом?

— Потому что прежде мне хотелось кое с кем повидаться и потолковать. И я пошел к Клэю.

— Что ты с ним сделал? — воскликнула Лили, не в силах сдержать тревогу.

— Ничего. Неужели у меня такой кровожадный вид?

Просто выслушал его объяснения по поводу того, что произошло тогда в спальне.

— И ты поверил ему?

— Слава богу, к тому времени я уже остыл и мог не взрываться ежеминутно от ревности. Кроме того, я начал понимать, как глупо было с моей стороны принять на веру слова Клариссы.

Лили хотела еще что-то спросить, но Мэт закрыл ей рот долгим поцелуем, вложив в него всю свою любовь и нежность. Ее губы были солоноваты от слез, и он почувствовал острый приступ раскаяния. Ведь он заставил ее так страдать — ее, будущую мать его ребенка и единственную женщину, которую он любил до самозабвения.

— Сможешь ли ты простить меня, любимая?

— Только в обмен на твое прощение, — отозвалась Лили. — Ты и не представляешь себе, как я казнила себя за все те жестокие слова, что произнесла, отпуская тебя на бой. Ведь в глубине души я знала, что в них нет ни капли правды!

— Мы оба ошибались, дорогая, а теперь начнем все сначала. Наша встреча и последовавший за нею брак были не очень удачны. Признаю, что женился на тебе из-за денег, но потом ты завладела моим сердцем, и оно мне больше не принадлежит. Сегодня я готов поспорить с любым, кто заявит, что любви не существует.

Его пальцы нежно прикасались к ее щекам, стирая слезы, а глаза, казалось, медленно раздевали ее. Затем руки Мэта скользнули вниз, и он начал ласкать ее сквозь одежду. Лили почувствовала, как в ней вновь пробуждается тот первобытный любовный голод, который охватывал ее всякий раз, когда она оказывалась в его объятиях. Девушка снова поразилась тому, как хорошо он знает все потаенные уголки ее тела и как искусно пробуждает в ней желание.

— Я хочу любить тебя, — в его охрипшем голосе слышалась мольба.

— Если ты не сделаешь этого немедленно, я умру.

Мэт застонал и зарылся лицом в золотистый шелк ее волос.

— Я боюсь причинить вред тебе или ребенку.

— Любовь не может причинить вреда, когда ею делятся от души.

Слова Лили проникли ему в самое сердце. Вчера его страсть была сродни ночной буре, а ласки окрашены яростью и отчаянием. Теперь их захватил чистый и мощный поток чувств, подобный глубокой реке, несущей свои воды под безоблачным небом.

Позже, когда они, обессиленные, лежали в объятиях друг друга, сплетя ноги и крепко прижимаясь друг к другу, Мэт спросил:

— Ты веришь мне. Лили? Любишь ли ты меня настолько, чтобы согласиться со всем, что я ни сделаю?

— Я верю тебе, Мэт, но, когда ты так говоришь, мне становится страшно. Что ты собираешься предпринять?

— Я должен оставить тебя ненадолго, но обещаю, что, как только вернусь, расскажу обо всем. Тогда ты поймешь, почему я был у Клариссы сегодня днем, а также тебе станет ясен смысл тех слов, которыми мы с ней обменялись на прощание.

Лили затрепетала. Неужели все снова начинается? Что ей пытается сказать Мэт? Он снова собирается встретиться с Клариссой? Зачем нарушает то хрупкое состояние счастья и покоя, которого им с таким трудом удалось наконец достичь?

— Можешь объяснить мне, что происходит? — требовательно спросила она.

— Нет, родная, не могу. Не хочу, чтобы ты была разочарована, если мой план вдруг не сработает.

— И этот план предусматривает участие Клариссы?

— Я поклялся никогда не лгать тебе и потому скажу правду. Мне действительно надо увидеться с Клариссой сегодня вечером, но тебе нечего волноваться. Клянусь, я буду верен тебе до гробовой доски! Потерпи немного, и я все тебе объясню.

Его голос звучал так искренне, что Лили почувствовала, как ее тревога утихает и в душе снова воцаряются спокойствие и уверенность.

— Хорошо, любимый, я верю тебе.

— А я тебе, — как эхо откликнулся Мэт. — Мне скоро уходить, так давай же не терять больше ни минуты.