На основании расчетов Гофмана 8-я армия полагала, что Ренненкампф начнет наступление первым, и намеревалась встретиться с ним в бою 19 или 20 августа в районе Гумбиннена, приблизительно в 25 милях от русской границы, до того как русские выйдут к Инстербургскому промежутку. Навстречу Ренненкампфу были высланы три с половиной корпуса, включая I корпус Франсуа, и кавалерийская дивизия, а четвертый корпус был направлен на юго-восток, чтобы встретить армию Самсонова. 16 августа штаб 8-й армии выдвинулся вперед, в Бартенштейн, поближе к Инстербургу. Тут обнаружилось, что Франсуа уже прошел Гумбиннен. Он решил начать наступление немедленно, в то время как план Гофмана состоял в том, чтобы позволить армии Ренненкампфа максимально углубиться на запад в ходе его двухдневного марша: теоретически, чем дальше она оторвется от своих баз снабжения, тем будет уязвимее. Гофман не хотел, чтобы продвижение Ренненкампфа приостановилось, наоборот, ему было нужно, чтобы русские достигли Гумбиннена как можно скорее, тогда у немцев будет время справиться с одной армией до подхода Самсонова.

Продвижение Франсуа дальше Гумбиннена, в котором он разместил 16 августа свой штаб, угрожало тем, что следом за ним, чтобы прикрыть его фланги, нужно будет подтягивать и всю 8-ю армию, которая тем самым растянется более своих возможностей. И 16 августа Притвиц приказал Франсуа остановиться. Тот энергично возражал по телефону, доказывая, что чем ближе к России он встретит противника, тем меньше опасности для германской территории. Притвиц ответил, что жертва частью Восточной Пруссии неизбежна, и направил письменный приказ, напомнив Франсуа, что «единоначальником» является только он, и снова запретил дальнейшее продвижение. Франсуа игнорировал приказ. В час дня 17 августа Притвиц «к своему огромному изумлению» получил от Франсуа донесение, что тот уже вступил в соприкосновение с противником в Шталлупёнене, в 20 милях от Гумбиннена, и только в 5 милях — от русской границы.

В то утро, когда армия Ренненкампфа пересекла границу, ее находящийся в центре III корпус, начал марш — отнюдь не по плану, а из-за отсутствия координации — на несколько часов раньше двух других. Русская разведка обнаружила силы Франсуа у Шталлупёнене, и русским войскам был отдан приказ атаковать. Сражение развернулось в нескольких милях к востоку от города. Генерал фон Франсуа и его штаб наблюдали за ходом боя с колокольни городской церкви, когда «в самом разгаре нервного напряжения» неожиданно зазвонил церковный колокол, стереотруба закачалась на треноге, а взбешенные офицеры, зажимая уши, обрушили град тевтонских ругательств на несчастного члена городского совета, посчитавшего своим долгом предупредить жителей о приближении русских.

Не меньший гнев бушевал в штабе 8-й армии после получения донесения от Франсуа. По телефону и телеграфу ему послали приказ приостановить боевые действия, к нему выехал генерал-майор, дабы лично подтвердить отданный приказ. Карабкаясь по лестнице на колокольню и находясь не в меньшем возмущении, которое только что царило здесь, он закричал генералу Франсуа: «Командующий приказывает вам немедленно прекратить бой и отступить к Гумбиннену!» Взбешенный тоном и манерой обращения, Франсуа напыщенно ответил: «Сообщите генералу фон Притвицу, что генерал фон Франсуа прекратит бой, когда разобьет русских!»

Тем временем для атаки русских с тыла с правого фланга была выслана германская бригада с пятью артиллерийскими батареями. Из-за преждевременного наступления русского III корпуса, особенно его 27-й дивизии, которая вела бой у Шталлупёнена, между ней и соседним корпусом образовался разрыв слева, не защищенный от германского удара. Полк, на который обрушились немцы, дрогнул и побежал, заставив отступить и 27-ю дивизию, оставившую немцам 3000 пленных. Хотя армия Ренненкампфа вышла на назначенный рубеж в тот же день, 27-ю дивизию пришлось отвести к границе на переформирование, задержав наступление на целый день. Сияя от победы, Франсуа, эвакуировав Шталлупёнен, отступил ночью к Гумбиннену, убежденный в преимуществах неповиновения.

Несмотря на задержку, армия Ренненкампфа возобновила наступление. Но уже 19 августа она начала испытывать трудности из-за недостаточного снабжения. Находясь на расстоянии всего лишь в 15 миль от своей границы, командиры корпусов начали докладывать о том, что запасы не поступают и что они не могут связаться друг с другом и со штабом армии. А дороги перед русскими были забиты стадами коров и овец, угоняемыми уходящим населением. Бегство жителей и отступление корпуса Франсуа заставили Ренненкампфа и его начальника, командующего Северо-западным фронтом генерала Жилинского, поверить, что немцы эвакуируют Восточную Пруссию. Это не устраивало русских, поскольку если германская армия так быстро отступит, она избежит уничтожения в результате планируемых русских клещей. Поэтому 20 августа Ренненкампф приказал остановиться, но не из-за собственных трудностей, а для того, чтобы вовлечь противника в сражение, тем самым давая возможность 2-й армии Самсонова подтянуться для решительного удара по германскому тылу.

Генерала Франсуа не нужно было уговаривать. Вновь чуя запах боя, он 19 августа телефонировал фон Притвицу в штаб 8-й армии и потребовал разрешить ему контратаковать вместо того, чтобы продолжать отступление. Это блестящая возможность, настаивал он, поскольку русское наступление было не равномерным и не настойчивым. Он с чувством описал бегство жителей и страстно восставал против позорного оставления прусской земли ненавистным славянам. Притвица раздирали сомнения. Намереваясь дать бой за Гумбинненом, 8-я армия хорошо подготовила позиции вдоль реки Ангерапп. Но слишком раннее выступление фон Франсуа изменило план, и теперь его корпус находился в 10 милях восточнее Гумбиннена. Позволить ему атаковать означало принять бой далеко от позиций на Ангераппе, заставить два с половиной корпуса подтянуться к нему, еще больше оторвав их от XX корпуса, который был выслан следить за подходом с юга армии Самсонова и которому в любой момент могла потребоваться их поддержка.

С другой стороны, германская армия, отступающая без серьезного сражения, пусть даже всего на двадцать миль и к тому же на виду у испуганного населения… Нет такая картина просто нетерпима. Решение еще более усложнилось, когда немцы перехватили приказ Ренненкампфа остановиться. Приказ был отдан русским командирам корпусов по радио с применением простого кода, который немецкий профессор математики, прикомандированный к штабу 8-й армии в качестве криптографа, расшифровал без труда.

Возник вопрос: надолго ли остановился Ренненкампф? Сроки, в которые немцы могли свободно сражаться с одной русской армией в отсутствие другой, истекали. К этому вечеру три из шести дней, бывших в запасе, уже прошли. Если немцы будут ждать Ренненкампфа на реке Ангерапп, они могут оказаться сразу между двумя армиями. Именно в это время от XX корпуса было получено сообщение, извещавшее, что утром армия Самсонова перешла границу. Вторая половина клещей приближалась. Либо немцы должны немедля двинуться на Ренненкампфа, отказавшись от подготовленных позиций на Ангераппе, либо оторваться от Ренненкампфа и повернуть против Самсонова. Притвиц и его штаб остановились на первом решении и приказали Франсуа атаковать на следующее утро, 20 августа. Единственная сложность заключалась в том, что остальные два с половиной корпуса, послушно ожидавшие на реке Ангерапп, не могли действовать одновременно с ним.