Сколько это будет стоить? Вот первый вопрос, на который необходимо ответить любому, кто предлагает новую политическую инициативу. За ним сразу же следует другой: а можем ли мы себе это позволить? Ответить на первый вопрос нетрудно, на второй – гораздо сложнее. Все зависит от экономической ситуации в стране, а ее оценка – вещь куда более субъективная, чем думают многие. Главный показатель состояния экономики – валовой внутренний продукт (ВВП), и если бы экономике было присуще религиозное чувство, она молилась бы ему как Богу. ВВП рассчитывается на основе данных, получаемых из разных источников. Этот показатель отражает общий объем товаров (например, обуви) и услуг (например, блюд, поданных в ресторанах), произведенных в стране, в стоимостном выражении. ВВП также можно считать по общему объему доходов или расходов государства и бизнеса. Казалось бы, все вполне научно и обоснованно, но есть одна загвоздка. При расчете ВВП не учитывается труд женщин.

Методика расчета официального показателя ВВП по определению субъективна, поясняет Дайана Койл, профессор экономики Манчестерского университета. «Многие думают, – говорит она, – что [ВВП] – некая осязаемая вещь. Но на самом деле это вещь неосязаемая, эфемерная, тонкое блюдо, в состав которого входит множество различных соображений и оговорок. А также много неопределенности». ВВП, по ее словам, рассчитывается «не так, как высота горы». Когда вы читаете в новостях, что за квартал «ВВП вырос на 0,3 %», предупреждает Дайана Койл, важно помнить, что на самом деле это неточная цифра, потому что многие данные, на основе которых она получена, сомнительны.

Неточность показателя и сомнительность исходных данных объясняется зияющими пробелами в статистике, используемой для расчета ВВП. Показатель не учитывает великого множества товаров и услуг. Методика его расчета фактически была принята волевым решением. До 1930-х гг. никто вообще серьезно не занимался оценкой состояния экономики в целом. Ситуация изменилась, когда началась Великая депрессия. Чтобы справиться с обвалом экономики, государству нужно было точно знать, что происходит, и в 1934 г. статистик Саймон Кузнец разработал систему национальных счетов США[1043]. Так родился показатель ВВП.

Вскоре разразилась Вторая мировая война, и именно в этот период, поясняет Дайана Койл, показатель ВВП был принят в том виде, в каком он используется сейчас. Показатель рассчитывался с учетом потребностей военной экономики, говорит она: «Он был нужен, чтобы понимать, сколько продукции может быть произведено и каким объемом потребления придется пожертвовать, чтобы продолжать войну». Показатель учитывал «всю продукцию, произведенную государством и бизнесом, и, соответственно, производство в этих двух секторах и рассматривалось как собственно экономика». Но оставался один сектор экономики, не включенный в «международное соглашение о том, что считать экономикой и как рассчитывать ее объем». Речь идет о неоплачиваемом труде в домашнем хозяйстве, то есть о таких вещах, как приготовление еды, уборка и уход за детьми. «Все признают экономическую значимость этого труда, но он не является частью экономики, как мы ее понимаем», – говорит Дайана Койл.

Виной тому не случайная оплошность. Это было сознательное решение, принятое после бурных дискуссий. «Отказ от включения неоплачиваемого труда домохозяек в национальный доход, – писал экономист Павел Студенский в своей классической монографии 1958 г. “Доход наций”[1044], – искажает реальную картину». В принципе, указывал он, «неоплачиваемый труд в домашнем хозяйстве должен включаться в ВВП». Но принципы устанавливают люди, поэтому, говорит Дайана Койл, после нескольких попыток «включения и исключения» и долгих споров о том, как именно измерять и оценивать неоплачиваемые услуги домохозяек, «было решено, что собирать соответствующие данные будет слишком сложно».

Как и многие другие решения об исключении женщин из расчетов «ради простоты», принимаемые во многих областях – от градостроительства до медицинских исследований, – отказ от включения неоплачиваемого труда женщин в ВВП был возможен только в рамках культуры, основанной на предпосылке, что люди по умолчанию – мужчины, а женщины – частный случай, отклонение от нормы. Заведомое упрощение реальности, которую мы якобы пытаемся оценить с помощью цифр, имеет смысл только при условии, что женщинам не придается принципиального значения. Упрощение возможно, только если они рассматриваются как некий дополнительный, второстепенный, лишь усложняющий общую картину фактор. Но поскольку речь идет о половине населения планеты, упрощение неоправданно. Оно недопустимо, если нас волнует точность данных.

Исключение женщин из расчетов искажает общую картину. Дайана Койл указывает на период с окончания войны до примерно середины 1970-х гг., который, по ее словам, сегодня считается «золотым веком роста производительности». Однако в известном смысле это был химерический рост. В значительной степени он обуславливался тем, что женщины начали работать, а продукты их труда в домашнем хозяйстве (которые никто не учитывал) были заменены рыночными товарами и услугами. «Например, еду теперь можно было приобрести в супермаркете, а не готовить дома. Одежду тоже можно было купить, а не шить самим», – поясняет Дайана Койл. На самом деле производительность не выросла. Просто произошел экономический сдвиг: женский труд вышел из особой, невидимой, «женской» сферы, и его начали учитывать, поскольку теперь он влился в общее экономическое пространство, где ранее доминировали мужчины.

Возможно, именно отказ от учета неоплачиваемого труда женщин в домашнем хозяйстве стал причиной самого большого пробела в гендерных данных. Согласно оценкам, в странах с высоким уровнем дохода доля неоплачиваемой домашней работы, связанной с уходом за близкими, в ВВП может составлять до 50 %, а в бедных странах – до 80 %[1045]. Если включить этот труд в расчеты, окажется, что в 2016 г. ВВП Великобритании составил $3,9 трлн[1046] (а не $2,6 трлн, согласно официальной оценке Всемирного банка)[1047], а ВВП Индии – около $3,7 трлн[1048] (а не $2,3 трлн, согласно официальной оценке Всемирного банка).

По оценке ООН, суммарная стоимость неоплачиваемых услуг по уходу за детьми в США в 2012 г. составила $3,2 трлн, или приблизительно 20 % ВВП (который в 2012 г. оценивался в $16,2 трлн)[1049]. В 2014 г. затраты времени на уход на дому за членами семей, страдающими болезнью Альцгеймера (а в США этим заболеванием страдает почти каждый девятый человек старше 65 лет), достигли почти 18 млрд часов. Стоимость этой работы оценивается в $218 млрд[1050], что составляет, как пишет журнал The Atlantic, «почти половину чистого дохода Walmart в 2013 г.»[1051].