Полквартала от консульства до храма Ник прошел за минуту, да и то лишь потому, что остановился, разглядывая издали построенную сто сорок пять лет назад церковь. Затем он пересек улицу и остановился на ступеньках. Ник помнил рассказ Дары о том, что этот собор во франко-романском стиле, с двумя башнями-близнецами, заложили около 1869 года при архиепископе-французе Жане-Батисте Лами. Потом строительство было приостановлено, а освятили собор в 1887 году, без шпилей, потому что деньги закончились.

Церковь с двумя усеченными башнями всегда казалась Нику странноватой.

День стоял теплый, солнечный, и Санта-Фе пах так, как всегда пах осенью для Ника, — смесью сладких ароматов: запахи горящих сосновых бревен, сухих листьев с высоких старых тополей на улицах старого города и шалфея. Дара как-то сказала, что во всех Штатах нет города, где пахло бы лучше.

Не было — в те времена, когда Санта-Фе относился к Соединенным Штатам.

Ник знал, что теперь этот богатый город не является частью ни одной страны. Нуэво-Мексико формально заявляло о контроле над ним, но в Санта-Фе хватало денег, чтобы нанять небольшую армию и отстоять свою независимость. В городе держали вторые дома кинозвезды, знаменитые писатели и воротилы с Уолл-стрита, и к тому же в последние годы он получил солидные вливания капитала из Японии. А уж японцы никак не хотели жить в мексиканской деревне.

Таким образом, Санта-Фе стал уменьшенной копией Лиссабона времен Второй мировой — город, напичканный шпионами, двойными агентами, ушедшими на покой солдатами удачи и международными плохишами вроде дона Кож-Ахмед Нухаева. Очаровательный горный городок с уединенными коттеджами в благоуханной долине, у подножия Сангре-де-Кристо, стал местом, где они устраивали свои резиденции и откуда вели свою деятельность.

Черный «Мерседес S550» — полностью электрифицированный, а может, сверхдорогой, на водороде, — прошелестев, остановился у тротуара. В нем сидели трое человек неопределенной, как показалось Нику, национальности, но очевидной профессии, все в белых рубашках с коротким рукавом. Это были беспощадные ребята, беспощаднее простых наемников, которые тоже никого не щадили. Убийцы в пятом поколении, с другого континента.

Человек на заднем сиденье открыл дверь и поманил Ника внутрь.

Ник не сказал ни слова, как и три человека в кубинских рубашках навыпуск — тех официальных рубашках в дырочку, которые кубинцы, вероятно, надевают на похороны, — и они поехали на север по Бишоп-Лодж-роуд.

Ник знал эту ухабистую старую дорогу, проходившую по городским задворкам. Она тянулась миль на шесть, до деревеньки Тесукве на пересечении дорог; некогда тут обитали стареющие кинозвезды и старлетки. Здесь, среди холмов, над поросшей густым лесом узкой долиной, можно было надежно спрятать большой дом. Ник решил, что поместье дона Кож-Ахмед Нухаева расположено между Санта-Фе и Тесукве.

Так и оказалось. Проехав мили четыре, «мерседес» свернул направо, на узенькую гравийную дорожку, идущую вверх по сухой балке, потом выехал на асфальтированный подъезд пошире. Оттуда автомобиль направился к вершине холма, выбравшись из тополиной рощи на луг с пожухлой травой, после чего спустился вниз, в сосновый лесок. Ник заметил замаскированные бункеры чуть в стороне от вершин. Предположив, что этот въезд — главный, он понял, что его чрезвычайно удобно оборонять в случае наступления бронетехники или пехоты.

Оказалось, что в поместье дона уровней безопасности больше, чем в особняке Накамуры на вершине холма. Тут имелись три стены с воротами (пространство в полмили между стеной и ограждением простреливалось насквозь с вышек и непременных скрытых пулеметных гнезд) и МР-сканеры: два — для машин, три — для Ника и троих приставленных к нему охранников.

Когда они добрались до главного — как решил Ник — здания, визитера отправили во взрывобезопасное помещение без окон, где другие люди в рубашках навыпуск, стали просвечивать его, обыскивать, заглядывать в полости тела. К тому времени, как последний из охранников в рубашке навыпуск провел Ника в громадную комнату с высокими окнами и сказал, что здесь можно присесть, тот был на грани бешенства. Увидев шкафы с книгами и гигантские столы с кожаными столешницами, Ник предположил, что это и есть кабинет дона Кож-Ахмед Нухаева.

«Когда он войдет, — подумал Ник, — первым делом надо спросить, как его называть. Вся эта донова хрень начинает доставать меня».

Ник сел, но вскоре поднялся — дверь открылась, и кто-то вошел в комнату. Оказалось, однако, что это не дон, а четыре новых охранника. Самый высокий и старший направился прямо к Нику, жестом показав, что нужно снова поднять руки.

— Вы что — шутите? — спросил Ник. — Те, другие, меня уже сто раз…

Он не видел ни охранника у себя за спиной, ни шокера в его руках, но почувствовал удар. Прежде чем его пронизала боль и нейроны полностью выключились, вместе с нервными окончаниями, Ник успел подумать: «Че…»

А потом потерял сознание.

Он приходил в себя медленно, поэтапно, как всегда бывает после электрошока. Первый этап: неясно, что к чему, воля медленно, кое-как сосредоточивается на том, чтобы не обмочиться в брюки. Второй этап: боль и судороги, кое-что проясняется. Третий этап (его сейчас и переживал Ник): попытка обрести дыхание.

Ему связали щиколотки и запястья — руки были спереди, что оставляло некоторую свободу движений, — надели повязку на глаза, засунули в рот кляп и нахлобучили что-то сверху. Лишь через пару минут Ник понял, что не оглох: просто надетые на него наушники не пропускали звуков.

Но он чувствовал, что находится в транспортном средстве, которое двигается. Об этом говорили вибрации, ощущаемые вестибулярным аппаратом повороты, тряска на неровностях. Значит, его закинули в багажник либо на заднее сиденье грузовика или легковушки и везли… бог знает куда.

«Дополнительные меры безопасности — или я заложник?» — стал спрашивать себя Ник, когда его мозги начали более-менее работать.

Ни то ни другое не имело особого смысла — зачем приглашать его в поместье, а потом насильно перевозить в другое место? Разве так обходятся с гостями? Но какую он мог иметь цену в качестве заложника? Неужели дон Кож-Ахмед Нухаев думал, что Накамура заплатит за него выкуп?

Или же чеченский дон считал, будто Нику известно что-то важное? Если так, пребывание его здесь будет коротким — и, возможно, отмеченным пытками и казнью.

«Знаю ли я что-то такое, что может быть важно для русского торговца оружием, наркодилера и возможного создателя империи?»

Если Ник и знал что-то такое, то сообразить, что именно, никак не мог.

Как экс-копу, Нику было известно, что электрошокер обычно отключает жертву минут на пятнадцать, исключая случаи — гораздо более частые, чем полагали мирные люди, — инфаркта, инсульта, превращения в овощ и мгновенной смерти. Если бы он мог сосчитать частоту своего пульса, то смог бы прикинуть, сколько времени занимает поездка от поместья до места назначения.