– Тебе слово, товарищ Гриша, – объявил Донской. – Твой голос он лучше всех знает.

Григорий взял микрофон на витом проводе.

– Что говорить? – спросил он. – По имени звать, что ли?

– Нет, кричи: «Леопольд, выходи!»

Гриша помялся немного, затем наконец решился.

– Иван Сергеевич! – разнеслось над мусорными барханами. – Иван Сергеевич Луков! Если вы нас слышите, подойдите. С вами говорят сотрудники медицинского центра «Золотой родник». Мы вас разыскиваем...

Гриша замолчал, потому что Донской и Павлов давились от смеха.

– Не нравится – сами зовите, – обиделся он.

– Ничего, ничего, продолжай. Ты похож на богатыря, который вызывает змея на смертный бой. Помнишь анекдот: «Драться так драться, но зачем же в задницу кричать?»

Прошло минут двадцать. Громадные помойные дали по-прежнему хранили безмолвие. Павлов успел из машины связаться со своим психоаналитиком, подняв того из кровати. Вернулся очень воодушевленный.

– Он говорит, что нужно привезти сюда того ребенка. Мальчишка должен сам позвать. Тогда он выйдет.

– Что?! – взвился Гриша. – Из-за этого идиота-психолога тащить сюда Пашку? Да меня Света с лестницы спустит за такие...

Он замолчал, увидев, как внимательно и терпеливо смотрят на него Донской и Павлов.

– Но ты же постараешься убедить ее, Гриша? Ты ведь очень постараешься?

* * *

Светлана прямо-таки оторопела, услышав, с чем приехал Григорий. Она сначала ничего не говорила, только в ужасе качала головой. Но Гриша буквально вцепился в нее и каким-то чудом сумел убедить. Он сказал «надо» так твердо, что сопротивление матери было сломлено.

Сонного Пашку одели и на руках отнесли в машину.

– Я поеду с ним! – категорично заявила Светлана.

В дороге с нее сошло оцепенение.

– Гриша, что происходит? Зачем вам понадобился ребенок – сейчас, ночью? Вы сумасшедшие, все!

– Света, не забывай, что эти сумасшедшие сбились с ног, пока искали его по городу. Поверь, он очень нужен там.

– Но зачем?

– Ну... Он должен будет показать нам кое-что на этой свалке. Вернее, кое-кого.

– Кого? Это ведь опасно! – Она приходила в ужас от каждого нового слова. Она боялась этого города, который накануне едва не поглотил ее ребенка, ей за каждым поворотом мерещились опасности, зло, насилие. Тем более окраины, свалка, ночь...

Григорий крепко сжал ее руку.

– Ничего не бойся, – сказал он. – Ничего не бойся, пока ты с нами.

На месте их встретили радостными восклицаниями – ребята уже заждались. С трудом разбудили мальчишку – тот, казалось, даже обрадовался, когда узнал, о чем его просят. Павлов протянул ему микрофон.

– Ну, давай, малыш.

– Не нужно. – Пашка отстранил микрофон. – Я так.

Он сделал несколько шагов туда, куда били лучи галогенных фар. Перед мальчиком расстилался безмолвный зловещий мрак.

– Люкозавр! – раздался тоненький мальчишеский голосок. – Иди ко мне! Не бойся.

Светлана все время порывалась подойти к Пашке, но Гриша всякий раз мягко удерживал ее за локоть.

– Не мешай ему, пожалуйста.

Вскоре Пашка вернулся к маме, но лишь затем, чтобы успокоить ее.

– Мама, я побуду там еще немного. Он сейчас придет. Ну, пусти...

Однако Светлана впилась в него и больше не отпускала. Все вокруг казалось ей мрачным и враждебным, и она не могла еще раз позволить ребенку быть отдельно от нее.

Прошло несколько томительных минут тишины. И вот, когда уже раздались первые вздохи разочарования, на границе света и тьмы что-то зашевелилось. В следующий момент все услышали испуганный визг Светланы, которая схватила Пашку и отскочила за машину.

На освещенный участок медленно выбралось косматое чудище с неподвижными желтыми глазами. Все невольно отшатнулись: практически каждый уже видел пациента раньше, но все равно ночная картина шокировала.

Григорий поспешно шагнул навстречу, надеясь, что пациент его сразу узнает.

– Уберите ружья, – раздался хрипящий голос. – Я не хочу оружия.

– Мама, вон люкозавр! – звонко крикнул Пашка и попытался вырваться из рук матери. Но Светлана все крепче прижимала его, отходя шаг за шагом.

– Из тех кустов на нас кто-то смотрит, – проговорило чудище, шевельнув своими иглами.

– Это, наверно, собака, – пожал плечами Григорий.

– Нет. Это человек.

– Плевать, – махнул рукой Донской. – Надоело все, уезжаем на базу. Ну и напьюсь же я сегодня...

* * *

К вечеру, когда мысли Ганса освободились от повседневных хлопот, он отдохнул часок в бильярдной, а затем решил прокатиться на свалку и устроить неожиданную ревизию: проверить, насколько хорошо стерегут мальчишку нанятые им оборванцы. Ганс всерьез опасался, что они перепьются и уснут, вместо того чтобы всю ночь не смыкать глаз.

Он не оставлял им спиртного, пообещав, что все будет потом. Зато дал два пакета хорошей еды, купленной в супермаркете. Обменять ее на водку или самогон у других обитателей помойки не составляло труда.

Приехав на место, Ганс увидел остывший костер и совершенно пустой фургон. Его затрясло от злобы, он сейчас с ходу свернул бы шею любому из своих помощников, попадись они на глаза.

Впрочем, через минуту он умерил эмоции. Если бы оба валялись пьяными у костра – это был бы явный провал. А так – ничего не известно. Может, они перевели мальчишку в другое место, может, их спугнул кто-то. Мало ли что могло произойти?

На всякий случай Ганс решил пройти по краю свалки с фонарем. Он предупредил, чтобы Пашку держали с завязанными глазами и взаперти, поэтому не слишком боялся, что мальчишка его узнает.

Не пройдя и сотни шагов, он увидел за грядой кустарника странную картину. Три машины светили фарами в глубь свалки, рядом толпились какие-то люди.

Ганс убрал фонарь, осторожно подобрался ближе. И вдруг он узнал всю компанию. И докторишку по имени Гриша, и нескольких охранников, в свое время крутивших ему руки, и их начальника, который спускал его вместе с Кичей с лестницы.

Изумлению Ганса не было предела. Он никак не мог взять в толк, каким образом ему удалось опять сойтись с этими людьми, да еще в таком интересном месте? Что за странные совпадения?

А потом он удивился еще больше. Доктор через мегафон начал кого-то звать. Ганс прислушался и разобрал имя – Иван Сергеевич Луков. В этом имени ему послышалось что-то знакомое. Он напряг мозги, а затем чуть не подпрыгнул на месте. Луков – это же Лука, тот самый, которого ищут по всему городу, носятся высунув языки и всем тычут его фотографию.