Молчание Фланнегана было весьма красноречивым.

Кейн засмеялся:

– Судя по выражению его лица, я бы сказал, что ему многое ведомо. Что такое ты держишь, Колин?

Тот бросил кожаную стельку Кейну:

– Я только что обнаружил это под подкладкой левого башмака. – Колин вновь воззрился на дворецкого:

– Это дело рук Алесандры, если я не ошибаюсь?

Фланнеган откашлялся.

– Ваша любимая обувь, милорд, – поспешил он заметить. – Из-за стельки башмак стал вам гораздо удобнее. Прошу вас, не сердитесь. – В дворецком явно погибал дипломат.

Колин совсем не был сердит, но Фланнеган был чересчур напуган тем, что его хозяин обо всем узнал.

– Наша принцесса догадалась, что вы… излишне чувствительны в том, что касается вашей йоги, – продолжал Фланнеган, – вот что послужило причиной этого невинного обмана. Надеюсь, вы не станете ее корить.

Колин улыбнулся. Ему по нраву пришлось, что у Алесандры появился защитник.

– Ты не позовешь нашу принцессу сюда? Постучи тихонько в ее дверь, Фланнеган, но если она не ответит сразу, значит, не стоит ее беспокоить.

Фланнеган торопливо вышел из кабинета. Заметив в своих руках поднос с графином, он быстро вернулся в кабинет. Поставив бренди на маленький столик, дворецкий вышел.

Кейи бросил стельку назад брату:

– Эта штуковина помогает?

– Да, – ответил Колин. – Я не понимал, что… Кейн с удивлением увидел беззащитность в глазах брата. Было совсем не похоже на Колина позволять другим видеть боль за его улыбкой. Неожиданно он почувствовал себя ближе к брату, и все потому, что Колин не замкнулся в себе. Кейн поудобнее уселся в кресле, обняв руками колени.

– Чего ты не понимал?

Колин ответил, пристально разглядывая утолщенную стельку:

– …что моя левая нога короче правой. Наверное, это так. Потеря мышцы…

С деланной небрежностью он пожал плечами. Кейн не находил слов. В первый раз Колин признался в своих страданиях, и Кейн не знал, как ему вести себя дальше. Если заговорить как ни в чем не бывало, его брат сочтет, что ему совершенно все равно. Однако если он будет слишком искренним и назойливым, Колин может захлопнуть дверь у него перед носом на добрые пять лет.

Было чертовски неловко. В конце концов ему придется что-то сказать. Кейн переменил тему разговора:

– Ты еще не говорил с отцом насчет Кэтрин?

– Говорил, – ответил Колин. – Он пообещал принять все меры. К тому же он поставит в известность слуг. Если еще какой-нибудь подарок доставят, отец увидит это первым.

– Он собирается предупредить Кэтрин?

– Не хочет ее пугать, – ответил Колин. – Я настаивал. Ей нужно попять, что это дело серьезное. Кэтрин немножко… легкомысленная, не так ли?

Кейн улыбнулся:

– Она еще не выросла, Колин. Дай ей время. И защити, пока она не станет взрослой.

– Да.

Алесандра появилась в дверях вместе с Фланнеганом. На ней был темно-синий бархатный халат, закрывающий ее от подбородка до туфель. Она вошла в кабинет, улыбнулась Кейну и повернулась к мужу.

Колин поднял стельку, чтобы она ее видела.

Улыбка мгновенно слетела с лица его жены. Алесандра невольно отступила.

Вид у нее не был испуганным, только настороженным.

– Алесандра, ты что-то знаешь об этом?

По выражению его лица она не могла понять, рассержен Колин или только слегка недоволен ею. Она напомнила себе, что муж клялся ей в любви еще совсем недавно, и решительно шагнула вперед.

– Да.

– Что да?

– Да, я кое-что знаю об этой стельке. Добрый вечер, Кейн. Рада видеть тебя снова, – поспешно добавила она.

Алесандра намеренно притворялась непонимающей. Колин покачал головой.

– Я задал тебе вопрос, жена, – сказал он.

– Теперь я поняла твой вопрос, – неожиданно выпалила она и сделала еще один шаг вперед. – Выходя из моей комнаты, ты спросил, не хочу ли я что-то тебе сказать, и теперь я понимаю, что ты нашел стельку. Так и быть. Я тебе скажу. Я вмешиваюсь в твои дела. Да. Но я действовала в твоих интересах, Колин. Мне жаль, что ты принимаешь в штыки все, что касается твоей ноги, и этим лишаешь меня возможности посоветоваться с тобой. Мне пришлось силой отправить твоего слугу к сапожнику. Он очень предан тебе, – поспешно добавила Алесандра, желая уберечь верного слугу от хозяйского гнева.

– Нет, принцесса, – неожиданно возразил Фланнеган. – Я сам просил вас дать мне это поручение.

Колин закатил глаза к небу.

– И почему тебе в голову пришла эта затея? – спросил он.

Алесандра удивилась его вопросу:

– Ты хромаешь… по вечерам, и когда устаешь, ты тоже слегка прихрамываешь. Колин, ты отдаешь предпочтение своей правой ноге, не так ли?

Колин чуть было не рассмеялся:

– Верно.

– Я считаю, что ты человек недюжинного ума. Ты согласен со мной?

Алесандра обращала его слова в свою пользу. Он нахмурился в предчувствии подвоха.

– Да.

– Тогда почему ты не попытался выяснить причину своей хромоты?

Он пожал плечами:

– Акула откусила кусок от моей ноги, Алесандра, и с тех пор я хромаю. Что тут выяснять?

Алесандра покачала головой.

– Это была причина увечья, – объяснила она. – Я посмотрела на подошвы твоих ботинок. На каждой паре левый каблук был почти не сношен. Вот отсюда я и сделала выводы. – Она вздохнула. –: И мне бы хотелось, чтобы ты понял меня правильно.

Алесандра посмотрела на Кейна:

– Но у него такое болезненное самолюбие. А ты как считаешь, Кейн?

Старший брат кивнул.

Алесандра удовлетворенно улыбнулась, заручившись его согласием.

– Он никогда не хотел говорить об этом.

– Напротив, мы как раз обсуждали последствия его ранения, – сообщил невестке Кейн.

Алесандра резко повернулась к мужу.

– Ты заговорил об этом! – воскликнула она.

Она была потрясена.

Колин не знал, что сказать.

– Да, – согласился он.

– Значит, теперь все пойдет по-другому и ты не будешь уходить в свою спальню?

Кейн рассмеялся. Алесандра не обратила на него внимания.

– Я знаю, почему ты возвращаешься к себе в комнату. Тебя мучают боли в ноге, и тебе приходится ходить, чтобы размять ее. Я права, Колин?