class="p1">С тяжелым камнем на душе пришлось отдать приказание отрядам сняться и с оружием прибыть в училище… В училище оружие складывалось в сборном зале, а участники разошлись по помещения, чтобы забыться на некоторое время после 7-дневного боя…

По прошествии некоторого времени разнеслась угрожающая весть, что Рябцев нас предал…»

Приказ прекратить борьбу был дан всем, кто боролся с большевиками. Хотя многие считали, что полковник Рябцев преждевременно отдал приказ о прекращении сопротивления большевикам в Москве, не использовав до конца всех возможностей и не считаясь с мнением своих подчиненных.

Трагической оказалась судьба полковника К. Рябцева. Московское кровопролитие настолько перевернуло его душу, что он в 38 лет ушел из армии и из политики. Стал литератором, сблизился с толстовцами.

В июне 1919 года Харьков, где жил К. Рябцев, заняли части Добровольческой армии генерала Деникина. Белая контрразведка арестовала Рябцева, и началось следствие. Ему предъявили обвинения, связанные с отданным им приказом о прекращении сопротивления силам большевистского Военно-революционного комитета в Москве, не использовав всех возможностей. Уцелевшие защитники Москвы, служившие в то время в Добровольческой армии, свидетельствовать в его пользу отказались. К. Рябцева расстреляли…

Подчинившись приказу командующего Московским военным округом о прекращении военных действий, прапорщик русской армии Николай Игнатьевич Лоза принял решение и, собрав свою группу добровольцев, передал приказ о прекращении сопротивления, а от себя добавил:

– Погоны долой, фуражки с кокардами тоже. Документы спрятать… Все по домам. С Богом, господа! Береги и храни вас Бог!..

Николаю Лозе казалось, что город словно затаился, надеясь на милость победителей.

По договору с Военно-революционным комитетом белые силы отпускали пленных и разоружались. Большевики гарантировали им свободу и личную безопасность. На деле не обошлось без эксцессов, в которых гибли мальчишки-юнкера…

В ночь на 3 ноября 1917 года Кремль заняли большевики. Командующий Московским военным округом полковник К. И. Рябцев был смещен со своей должности Военно-революционным комитетом.

Вслед за этим на генеральскую должность командующего Московским военным округом был назначен солдат-большевик, проходивший службу рядовым в этом же округе – Н. И. Муралов.

Прапорщик Н. И. Лоза с удивлением читал расклеенные на улицах Москвы объявления: «Полковнику Рябцеву сдать должность командующего войсками. Солдат Муралов назначается командующим войсками Московского военного округа».

Красногвардейцы пели: «Нам не нужно генералов, у нас есть солдат Муралов!»

Вооруженные столкновения в Москве, длившиеся до 3 ноября 1917 года, вошли в историю как «кровавая московская неделя».

8 ноября Максим Горький в газете «Новая жизнь» писал о бессмысленности московской бойни: «…В некоторых домах вблизи Кремля стены домов пробиты снарядами, и, вероятно, в этих домах погибли десятки ни в чем не повинных людей. Снаряды летали так же бессмысленно, как бессмыслен был весь этот шестидневный процесс кровавой бойни и разгрома Москвы».

Не иначе сам Господь хранил Николая Лозу в этой московской бойне.

«Слава Богу, что вышел из этого ада невредимым», – благодарил Господа прапорщик Лоза. До этих октябрьских событий он имел о большевиках какое-то абстрактное представление, но после ожесточенных боев в Москве, после того, что он видел и перечувствовал, Николай понимал – эти не остановятся ни перед чем.

По Москве поползли слухи, что за время боев погибло больше двух тысяч человек, что у Кремлевской стены начнут рыть могилы для убитых красногвардейцев. Действительно, большевистский Военно-революционный комитет постановил устроить «своим» погибшим пышные похороны у Кремлевской стены в братских могилах. Церемония похорон красных прошла 10 ноября.

Похороны белых состоялись 13 ноября. Погибших юнкеров, студентов и гимназистов отпевали в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот и в храме Христа Спасителя. Из центра Москвы траурная процессия направилась во Всехсвятское, на Братское кладбище, где состоялись похороны. По свидетельству современников, сама процессия, панихида на Братском кладбище и похороны потрясли москвичей. Хотя шел дождь, на церемонию собралось около десяти тысяч человек. Среди них был и Александр Вертинский. После отпевания процессия двинулась к Братскому мемориальному кладбищу, созданному в 1915 году. Там-то три сотни «мальчиков» и опустили в «Вечный Покой».

Под впечатлением пережитого Александр Вертинский написал и исполнил романс

«То, что я должен сказать…», мгновенно разлетевшийся по стране.

Я не знаю, зачем и кому это нужно,

Кто послал их на смерть не дрожавшей рукой,

Только так беспощадно, так зло и ненужно

Опустили их в Вечный Покой.

Закидали их елками, замесили их грязью

И пошли по домам – под шумок толковать,

Что пора положить бы уж конец безобразью,

Что и так уже скоро, мол, мы начнем голодать.

И никто не додумался просто стать на колени

И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране

Даже светлые подвиги – это только ступени

В бесконечные пропасти – к недоступной Весне!

Эта пронзительная песня А. Вертинского на смерть юнкеров была запрещена в СССР вплоть до 1980-х годов.

Кстати, при советской власти Братское мемориальное кладбище на Соколе героям Первой мировой войны сравняли с землей, и лишь в XXI веке на месте разрушенной часовни Братского кладбища был поставлен памятный мемориальный крест с надписью на верхней перекладине креста: «Юнкера», а на нижней: «Мы погибли за нашу и вашу свободу».

Историческая справка

Мемориальное братское кладбище во Всехсвятском было основано в 1915 году при участии великой княгини Елизаветы Федоровны. Братское кладбище по замыслу его устроителей, должно было стать мемориалом Великой войны 1914–1917 годов, которую в России часто называли Второй Отечественной, по аналогии с войной против Наполеона в 1812 году.

Предполагалось, что в Всехсвятском со временем возведут фортификационные сооружения, в миниатюре повторяющие укрепления армий, сражавшихся против России. Здесь же планировалось установить артиллерийские орудия, бомбометы, пулеметы, а также развернуть музейную экспозицию, в которой были бы представлены вражеские знамена и прочие трофеи.

Начиная с 1915 года на Братском кладбище стали хоронить умерших от ран и болезней в московских лазаретах русских солдат, казаков, сестер милосердия, офицеров, авиаторов. Здесь же погребали чинов союзных армий и военнопленных.

После октябрьских событий в Петрограде развал фронта стал необратимым и о заготовках фуража никто уже и не думал. Обеспечение кормами лошадей воинских частей превратилось в абсолютно самостоятельную «партизанскую» заготовку, а вернее захват…

Октябрьское вооруженное восстание большевиков прошло в условиях апатии и политического безразличия подавляющей части горожан Москвы, запершихся в своих домах и квартирах. Многие боялись выходить на улицы, на которых стреляли, а некоторые оказались в центре боевых действий.

Константин Паустовский в своих воспоминаниях писал, что «в дни октябрьских боев он вместе с хозяином квартиры и его семьей сидел в дворницкой, так как в квартиру часто залетали шальные пули. Дом располагался