– Зачем? – спросил Тис. – Он ведь сам придет «на оружие и доспехи»? Или я ошибаюсь?

– Ну почему же? – встряла Йора. – Уже завтра. После второго обеда. Пергамент с расписание висит на стене у входа в трапезную. Пошли посмотрим?

Они сбросили верхнюю одежду тут же, в трапезной, для чего вдоль одной стены имелся ряд крючков и даже полка, если кому-то хотелось надеть для перехода из дома учеников в южную башню головной убор, и Тис остановился у пергамента с расписанием, что-то бормоча про себя и рассматривая пометки у каждой строчки.

– Что ты делаешь? – спросила его Гаота.

– Запоминаю, – пробормотал он. – Кажется, уже запомнил.

– Зачем? – не поняла Йора. – Зачем запоминать то, что можно посмотреть?

– Привычка, – пробормотал Тис. – Куда теперь?

– В подземелье! – решительно сказала Гаота. – Но сразу предупреждаю, там страшно!

– Жуть! – кивнула Йора. – Там прохладно, кстати, почти везде, но мы быстро!

– Ерунда, – не согласилась Дина, хотя и поежилась. – Это я насчет жути. Нет там ничего страшного. Мы что, какой-нибудь Джор, чтобы всего бояться?

На самом деле в подземелье было не страшно только на втором поздемном ярусе, да и то лишь потому, что там находился большой зал, в котором властвовала Пайсина, и который по ее настоянию назвали средним. Да и как-то странно было не только бояться, но и называть подземельем огромное помещение с выбеленными сводами да еще и с узкими, но все же окнами в восточной стене. Понятно, что эти окна выходили в Козлиную пропасть, да еще и были так спрятаны в складках скал, что не отсвечивали даже ночью, но на подземелье это было мало похоже. Но уже на первом ярусе под землей Гаота вновь ощутила если не леденящий ужас, то некоторое беспокойство. Вдоль длинной галереи, повторяющей размерами большую галерею на втором верхнем ярусе крепости помаргивали, едва прореживая тьму, масляные светильники. Восточная стена здесь была глухой, в западной угадывались двери. Некоторые были покрыты инеем.

– Это хозяйство Тайса, – поежилась Йора. – Ледники с продуктами, кладовки и всякое разное. Здесь холодно. Пошли к северной лестнице. Южная здесь заканчивается. Дальше можно спуститься только по северной, той, что начинается в книгохранилище. А вот и Тайс.

По галерее навстречу четверке брел старик. В одной руке у него позвякивали ключи на большом кольце, в другой скрипело на ручке наполненное водой жестяное ведро. Завидев учеников, он прищурился и скривился в ядовитой усмешке, которую так и не стер, пока они не разминулись.

– Что с ним? – спросил Тис, когда четверка подошла к северной лестнице.

– Не знаем, – процедила сквозь зубы Дина. – Некоторые думают, что он немой. Хотя я сама видела, как он разговаривал с Брайдемом.

– Тут полно странных людей, – согласилась Йора. – У всех свои истории, и мы почти ни о ком ничего не знаем.

– Узнаем, – твердо сказала Гаота. – А вот и наш большой или средний зал.

В огромном помещении раздавался стук деревянных мечей. Светловолосая воительница сражалась сразу против троих воинов. Двое из них были чуть помоложе, а один, покрытый шрамами здоровяк с пучком черных волос на макушке, чуть постарше, но обнаженные торсы всех троих покрывал пот. Пайсина легко отражала их удары, стремительно нападала сама и ловко уходила от попыток загнать ее в угол.

– Пайсина, – с восхищением прошептала Гаота.

– Да, – вздохнула Йора. – Мало кто может сравниться с нею. Хотя эти стражники довольно неплохи.

– А ты откуда знаешь? – прошипела Дина.

– Юайс сказал, – толкнула подругу Йора. – Забыла? Неделю назад Пайсина проверяла всех! Брайдем велел. Он был тут же. Сказал, чтобы не заплыть жиром, надо заниматься этим каждый день. Даже ветераны приходят сюда, эти еще молоды.

– Спрай и Скин – да, – кивнула Гаота. – Да и то обоим уже за тридцать. Старички. А Купану, думаю, за сорок. Или еще больше.

– Вообще дед! – фыркнула Дина.

– Как тебе наша наставница, – гордо спросила Гаота. – Хороша?

– Очень хороша, – согласился Тис и поклонился Пайсине, которая успела отбить сразу три нападения и кивком поздоровалась со зрителями. – Но она моложе их всех. Откуда эта сноровка?

– Юайс сказал, – Йора покосилась на Гаоту, – что петь можно научить любого. Но слушать хочется немногих. Так и в фехтовании. Это дар.

– Или еще что-нибудь, – задумался Тис. – Чаще всего это кровь. А мне здесь нравится. Пошли дальше.

После среднего зала они спустились еще на один ярус, который больше напоминал пещеру или несколько пещер, перегороженных натянутыми веревками с надписями на деревянных бирках – не входить, проход запрещен, нельзя и еще какими-то ужасными словами. Затем спустились еще на один ярус, где никаких веревок не было, и светильники можно было перечесть по пальцам, но в глухой стене имелись сразу три черных входа, на которые не были навешаны двери.

– Вон там, – кивнула на темноту Дина, – лабиринт. Ну, так говорят. Ходят слухи, что кое-кто ушел туда и не вернулся.

– Сказки, – поморщилась Йора.

– Да точно говорю! – возмутилась Дина. – Я еще прошлым летом это слышала. Только не помню от кого.

– Надо будет прогуляться туда, – заметил Тис и, обнаружив ужас в глазах спутниц, успокоил их, – но не теперь, конечно.

Пятый подземный ярус оказался последним. Лестница вывела четверку в четырехугольный зал, в котором не было ничего, только помаргивал одинокий светильник у лестницы.

– Здесь что? – спросил Тис, вглядываясь в темноту.

– Самое страшное место, – поежилась Дина. – Говорят, что это Зеркальная комната, но никаких зеркал тут нет. Просто комната. Ну… пятьдесят больших шагов в длину и сорок в ширину. Один светильник. Мы тут были уже с Пайсиной – она брала с собой факел. Стены, пол, потолок – из гранита. Отполированы, но не до зеркального блеска. Ни надписей, ничего. По осени все ученики вместе с охранниками проверяли каждую стену. Ни черточки!

– И что в ней страшного? – не понял Тис.

– А ты замолчи, – предложила Йора.

– И не дыши… – зловеще прошептала Дина.

Четверка замерла. Гаота уже была здесь и знала, что произойдет, но все равно почувствовала, как волосы шевелятся у нее на голове. Еле слышно, но достаточно различимо, чтобы не счесть это фантазией, донесся странный звук. Казалось, что за очень толстой стеной кто-то дышит, ворочается и даже стонет.

– Что это? – прошептал Тис и даже как будто побледнел.

– Не знаю, – беззаботно прыснула Дина. – Разное говорят. Мил вот выдумал, что это дух крепости, который испытывает нас на четырех пределах, не находит себе покоя. Что он где-то замурован здесь. А Брайдем заявляет, что все это чушь и выдумки, и это всего лишь ветер, который завывает в горных пустотах.