– О, нет, у стен Дюнкерка мушкетеры славы себе не снискали, – заметил супруг Дианы, вежливо раскланиваясь с Гяуром. – Насколько мне известно, французская армия раз пять пыталась взять этот город приступом, и все бесполезно.

– На войне и не такое случается. Правда, вам, человеку, очевидно, никогда не воевавшему, трудно судить об этом.

Независимо от того, воевал граф или нет, замечание Гяура прозвучало вызывающе.

– Простите, мы увлеклись, – вмешалась Диана, вовремя почувствовав приближение грозы. – Позвольте представить: мой супруг…

– Граф де Корнель, – склонил тот безнадежно оголенную голову. Он был значительно ниже графини и, несмотря на отменно пошитый сюртук, выглядел рядом с ней совершенно нереспектабельно. В фигуре графа, его поведении, в самом выражении лица чудилось нечто такое, что сразу же выдавало в нем провинциального конторского служащего.

– Князь Одар-Гяур.

– Говорят, вы происходите из старинного славянского рода, истоки которого – в родословной великих князей Киевской Руси.

– Ваша супруга проинформировала вас со всей возможной основательностью, – угрюмо улыбнулся полковник.

– Однако сейчас у вас нет ни владений, ни даже постоянного пристанища.

– О пристанище мы еще подумаем, граф.

– Кстати, граф де Корнель – служащий министерства, ведающего иностранными делами, – вовремя поняла графиня всю опасность подобного выяснения «имущественного состояния» князя. – Именно поэтому он всегда так внимательно изучает возможности и положение в обществе каждого иностранца. В этом смысл его службы.

– Я так и понял. Служба наложила свой неизгладимый отпечаток на манеру графа вести беседу.

– А главное, не забывайте, что граф де Корнель – чиновник с большим будущим, – ослепительно улыбнулась Диана. Это была улыбка примирения, которой графиня стремилась не столько сдружить Гяура с графом Корнелем, сколько заставить князя вовремя смириться с тем, что она уже замужем. Простив ей при этом кажущуюся поспешность. – Словом, перед вами – будущий министр в правительстве Франции.

– Гра-фи-ня… – запоздало попытался урезонить ее де Корнель.

– Но я ведь не сказала, что речь идет о кресле первого министра Франции, – развела руками Диана. – Так что у кардинала Мазарини причин для беспокойства нет.

– Пока что нет, – полушутя уточнил Гяур. Уж он-то прекрасно знал: если Диана де Ляфер решит сделать своего графа первым министром и даже кардиналом, она этого добьется.

– Ну что вы, что вы! – почти испуганно замахал руками де Корнель и на всякий случай осмотрелся, не слышит ли кто-нибудь из посторонних. – При мне подобных прожектов прошу не излагать.

– Богобоязненная скромность – вот что губит графа де Корнеля, – вздохнула Диана. И глаза ее покрылись тенью грусти. «Не будь рядом самого де Корнеля, она бы высказалась значительно резче, – понял Гяур. – О, если бы чиновника не было сейчас рядом!».

Появился слуга Симон. Большой поднос, которым он решил осчастливить гостей, был заставлен двумя бутылками вина, бокалами и блюдечками с аккуратно нарезанными на них кусочками мяса.

– Мы понимаем, что угощение слишком скромное, – повторил он слова прихворавшего старика-хозяина.

Все трое подошли к столику и, подождав, пока слуга наполнит бокалы, подняли их, чтобы выпить стоя.

– Я рад, что у вас все так хорошо… складывается, – с трудом подыскал нужное слово Гяур. И графиня де Ляфер должна была воспринять сказанное, как тост.

– Жизнь полна неожиданностей, мой… – она запнулась на полуслове и с нескрываемым огорчением взглянула на графа Корнеля.

Но он уже наслаждался вином. Отношения между графиней и князем не составляли для него никакой тайны. Направляясь в этот дом, он заранее смирился с тем, что ему придется быть свидетелем воспоминаний двух молодых людей из иного поколения и иного мира. И самое мудрое, что он может сделать в этой ситуации – вести себя так, словно ничего особенного не происходит. Граф и пытался вести себя именно так.

– …мой храбрый князь, – запоздало, причем не без некоторой опаски, завершила Диана.

– Одна из неожиданностей как раз и состоит в том, что каким-то непонятным образом вы сумели оказаться в Дюнкерке, – сухо констатировал Гяур. – Хотя здесь еще не столь безопасно, чтобы можно было совершать деловые поездки.

– Мы попали в этот город исключительно благодаря храбрости графа де Корнеля, – несколько высокопарно произнесла Диана.

– Ах, благодаря храбрости графа? Что ж, это многое объясняет, – полковнику не нужно было вкладывать в свои слова хоть какие-то оттенки иронии, поскольку они заложены были в самом их появлении.

– Притом что самого его привели сюда интересы Франции.

– Что мог бы засвидетельствовать первый министр, кардинал Мазарини, – с легким поклоном поддержал ее граф.

– А то, что храбрость графа действительно не знает пределов…

– Но… графиня! – взмолился де Корнель.

– Все-все, успокойтесь, мой исстрадавшийся от скромности граф де Корнель! – охотно оставила эту тему Диана, вряд ли представлявшая себе, какое именно свидетельство исключительной храбрости своего супруга она должна привести, дабы поразить воображение Одара-Гяура. – Больше к этой теме возвращаться не будем. По крайней мере, в вашем присутствии.

Все трое вежливо помолчали, давая понять друг другу, что церемония знакомства завершена.

– Кстати, графиня, вы совершенно забыли о цели нашего визита к полковнику, – несмело нарушил его де Корнель.

– Цели? – попыталась сморщить лоб Диана. – Разве она существовала? Обычный визит вежливости в связи с нашим появлением в освобожденном городе.

– Это сомнениям не подлежит. Но ведь вы до сих пор не сообщили князю о нашей милой спутнице.

– Феноменальная память, – изумилась Диана упавшим голосом. – Так вовремя вспомнить о спутнице!

– Когда вы говорили о цели своего визита к полковнику Гяуру, – в голосе графа появились канцелярские нотки жесткости; ему явно хотелось поскорее перевести сугубо мужское внимание молодого князя со своей жены на подругу Дианы, – то первым упомянули желание представить ему свою давнюю знакомую.

– Ах, мой нетерпеливый граф, вы никак не поймете, что я никогда ничего не забываю. Никогда и ничего, – зазвучали в ее голосе уже довольно четко различимые нотки мстительности.

И Гяуру вспомнилась смерть майора де Рошаля и его слуги в Каменце. А еще смерть испанского идальго в поле неподалеку от ставки принца де Конде. Гибель двоих наемных убийц, имевших несчастье посягнуть на ее честь в Варшаве. Нелегко же будет графу ужиться с женщиной, для которой заговоры и убийства давно стали неотъемлемыми атрибутами ее светской жизни.

– Но коль уж зашла речь о спутнице… – Исключительно из сострадания к графу настоял на продолжении этой темы Гяур. – Не томите его, откройте тайну появления этой дамы.