Посередине освежеванной зоны виднеется складка. Фишер двигает челюстью; складка открывается.

Зубов практически нет. Некоторые он проглотил, другие выплюнул, если они выпадали, когда печать была расстегнута. Неважно. Большинство из того, что он сейчас ест, мягче его во много раз. Когда редкий моллюск или иглокожее оказывается слишком прочным или большим, чтобы проглотить его зараз, всегда есть руки. Большие пальцы все еще противопоставлены.

Но сейчас он впервые видит эту зияющую, беззубую руину там, где раньше был рот. Почему-то ему известно, что это неправильно.

«Что со мной случилось? Что я?»

Ты — Джерри, говорит Тень. Ты — мой лучший друг. Ты убил меня. Помнишь?

«Она ушла». Фишер все понимает.

Это нормально.

«Я знаю. Я все знаю».

Ты помог ей, Джерри. Теперь она в безопасности. Ты спас ее.

«Я знаю».

И он вспоминает что-то еще, столь малое, но жизненно значимое, в это последнее мгновение, прежде чем все вокруг становится белым, как солнце:

«…Это то, что ты делаешь, когда действительно…»

Подъемник все еще затаскивал «Рыбу-бабочку» в свое брюхо, когда на главном дисплее появились новости. Джоэл проверил их, нахмурился, потом решительно выглянул в иллюминатор. Серый предрассветный свет омывал горизонт с востока.

Когда он посмотрел на экран снова, информация не изменилась:

— Черт, это не имеет никакого смысла.

— Что? — спросила Кларк.

— Мы не возвращаемся на «Асторию». Точнее, я возвращаюсь, а тебя надо выкинуть где-то на континентальном шельфе.

— Что? — Кларк подошла поближе, остановившись практически у входа в кокпит.

— Вот тут так говорится. Мы следуем обычным курсом, но идем вниз на нулевую высоту в пятнадцати километрах от берега. Ты высаживаешься. Я возвращаюсь на «Асторию».

— А что там?

Он проверил:

— Ничего. Вода.

— Может, лодка? Субмарина? — На последнем слове ее голос стал странно глухим.

— Может быть. Но никаких упоминаний об этом нет, — проворчал он. — Возможно, тебе придется проплыть остаток пути.

Подъемник зафиксировал их. Прирученные молнии взорвались наверху, накаляя пузыри с газом. Океан начал уменьшаться.

— То есть ты хочешь выбросить меня посередине океана, — холодно сказала Кларк.

— Это не мое решение.

— Разумеется, нет. Ты просто следуешь приказам.

Джоэл повернулся. Ее глаза уставились на него одинаковыми снежными ландшафтами.

— Ты не понимаешь, — принялся объяснять он. — Это не приказы. Я не управляю подъемником.

— Тогда кто…

— Пилот — гель. Он не говорит мне, что делать. Просто уведомляет, действуя сам по себе.

На какое-то время она замолчала, а потом спросила:

— Так вот как сейчас дела делаются? Мы подчиняемся приказам от машин?

— Кто-то дал ему первоначальное распоряжение. И гель ему следует. Они нас еще не захватили. И к тому же, — добавил он, — они — не совсем машины.

— О, — тихо сказала она, — я почувствовала себя гораздо лучше.

Джоэл неловко повернулся обратно к консоли:

— Хотя это все равно странно.

— Да уж. — Кларк не кажется особо заинтересованной.

— В смысле, что мы получили эту информацию непосредственно от геля. У нас же есть радиосвязь. Почему никто просто не сказал нам?

— Потому что у тебя нет связи, — сухо отрезала Кларк.

Удивленный, он проверил диагностические данные:

— Нет. Все работает прекрасно. Думаю, я сейчас позвоню и спрошу, какого хрена все это значит…

Тридцать секунд спустя он повернулся к ней:

— Откуда ты узнала?

— Счастливая догадка. — Она не улыбнулась.

— Ну, с оборудованием все в порядке, сигнал есть, но я никого не могу вызвать. Мы летим без связи. — В глубине разума начало пульсировать сомнение. — Если только у геля есть доступ, которого у нас по какой-то причине нет. — Он связался с интерфейсом подъемника и вызвал афферентную ветвь модуля. — Хех. Что ты там говорила о получении приказов от машин?

Эта фраза привлекла ее внимание:

— Что там?

— Подъемник получает приказы по Интернету.

— А это не рискованно? Почему Энергосеть не поговорит с ним напрямую?

— Не знаю. Он сейчас отрезан так же, как и мы, но последнее сообщение пришло вот из этого узла. Твою мать, это еще один гель.

Кларк наклонилась вперед, умудрившись в столь тесном пространстве каким-то образом его не коснуться.

— Как ты это понял?

— По адресу узла. Символ контроля блока означает биохимическое распознавание.

Дисплей громко и дважды пропищал.

— Это что? — спросила Кларк.

Солнечный свет прожектором разливается над океаном, глубокий и ярко-голубой.

— Какого черта?..

Кабина переполняется компьютерными криками. Датчики альтиметра сверкают алым и резко падают вниз.

«Мы падаем, — подумал Джоэл, но потом решил иначе: — Нет, этого не может быть. Нет ускорения.

Океан поднимается…»

На дисплее вихрь данных, кружащийся в водовороте слишком быстром для человеческого глаза. Где-то наверху гель яростно обрабатывает возможности, которые могут спасти им жизнь. Неожиданный крен: Джоэл схватил бесполезные ручки управления субмариной и вцепился в них так, словно от этого зависела его жизнь. Краем глаза он заметил, как Кларк улетела к задней переборке.

Подъемник вцепился в небо, молнии плясали по всей его длине. Океан гнался за ними огромной светящейся выпуклостью, распухающей в нижнем иллюминаторе. Его смутный свет расцвел прямо на глазах Джоэла: голубой сконденсировался до зеленого, затем до желтого.

И до белого.

Дыра разверзлась в Тихом океане. Из нее поднялось солнце. Кита закрыл глаза руками, увидев силуэты костей в оранжевой плоти. Подъемник завертелся, как игрушка, которую пнули со всего размаха, зарылся в небо, взмыв на колонне пара. Снаружи кричал воздух. Аппарат орал в ответ, скользя в вышину.

Но не сломался.

Каким-то образом после казавшихся бесконечными секунд крен выправился. Датчики все еще работали, выдавая «атмосферные возмущения» на расстоянии почти восьми километров по курсу один-двадцать. Джоэл выглянул из иллюминатора по правому борту. В отдалении океан тяжеловесно обрушивался сам на себя. Кольцеобразные волны разбегались под скафом, устремляясь к горизонту.