Поскольку не имелось никаких сведений о том, что Диллинджер покинул Чикаго, гуверовская директива была адресована прежде всего блестящему Пёрвису. Не зная, с чего начать, начальник отделения ФБР обратился за советом к руководителю группы, занимавшейся делом Диллинджера в чикагском полицейском управлении, Джону Стиджу. Однако тот «не выразил желания предоставить какую-либо информацию относительно своей деятельности никому, в том числе и другой полицейской силе», — как писал Пёрвис Гуверу.[194]Поэтому Пёрвис начал с нуля: он снял пятерых агентов с расследования дела Бремера и приказал им заняться Диллинджером. Трудно сказать, чем оказалась обусловлена их неудача в последующие недели — двойственным отношением бюро к этому делу или же некомпетентностью Пёрвиса. Агенты отправились в тюрьму Кроун-Пойнта и записали показания всех, кто имел отношение к делу. Затем они посетили тюрьму в Мичиган-Сити и побеседовали с бывшим сообщником Диллинджера Эдом Шоузом, и тот впервые назвал им имя Билли Фрешетт. В течение последующих десяти дней, когда отовсюду — от Лос-Анджелеса до Сиэтла — поступали сведения о появлениях Диллинджера, люди Пёрвиса изучали связи Билли Фрешетт и выясняли, чем занимались родственники тех сообщников Диллинджера, которые уже сидели в тюрьме. Результат этой работы был нулевым.

Диллинджер будет главным героем газетных заголовков по всей стране в течение еще нескольких недель. Поскольку о нем самом никаких новых известий не поступало, толпы репортеров отправились в Лиму (Огайо), где должен был состояться суд над членами диллинджеровской банды — Питом Пирпонтом, Чарльзом Мэкли и Расселлом Кларком. Во всех репортажах муссировалась одна и та же тема: а не попробует ли Диллинджер освободить своих друзей?

Власти штата Огайо на всякий случай подготовились как следует. Лима напоминала военный лагерь. Губернатор Джордж Уайт призвал на помощь Национальную гвардию, и гвардейцы днем и ночью патрулировали городские улицы. Их воинственный командир, бывший артиллерист Гарольд Буш, превратил здание суда округа Аллен в настоящее военное укрепление: обложил его мешками с песком и устроил три пулеметных гнезда. А после того как прошел слух, что Диллинджер собирается похитить губернатора, два взвода гвардейцев заняли позиции у губернаторского особняка.

Что касается самих судебных заседаний, то они прошли очень быстро. Из Индианы привезли под охраной Эда Шоуза, и его краткого рассказа о событиях, приведших к убийству шерифа Сарбера, присяжным оказалось вполне достаточно. Три суда заняли две недели. Сначала был осужден Пирпонт, потом Мэкли, а затем Расселл Кларк. Пирпонта и Мэкли приговорили к смертной казни, Кларк получил пожизненный срок. Диллинджер так и не объявился.

Мейсон-Сити, Айова

13 марта, вторник

Хлопья мокрого снега заваливали желтые поля Северной Айовы. На южной окраине города, у песчаного карьера, остановились две машины. Из одной, темно-синего «бюика», вышли Гомер Ван Митер и Эдди Грин. Резкие порывы ветра раздували полы их длинных пальто. Из второй машины появились другие члены банды — Диллинджер, Малыш Нельсон, Джон Гамильтон и Томми Кэрролл. Они встали полукругом, отвернувшись от ветра, и принялись обсуждать предстоящее дело.

На выходных Ван Митер и Грин обследовали отделение Первого Национального банка в Мейсон-Сити: оно располагалось в одном здании с Ассоциацией молодых христиан. Теперь они рассказывали об этом остальным, только что приехавшим из Сент-Пола. Все понимали: дело очень опасное. Ограбления на Среднем Западе стали так часты, что многие банки превратились в маленькие крепости, и отделение в Мейсон-Сити, находившееся на главной городской площади, было своего рода Форт-Ноксом{69} штата Айова. На втором этаже двухъярусного операционного зала, в пятнадцати футах над входом, в стальной будке за пуленепробиваемым стеклом, сидел охранник, вооруженный винтовкой и пистолетом, стрелявшим баллонами со слезоточивым газом. Грин сообщил об этом своим товарищам, но прибавил, что добыча обещает быть немалой. По его прикидкам, в хранилище находилось до 250 тысяч долларов. Если дело выгорит, они могут отдыхать несколько месяцев.

Бандиты совещались до двух часов. После этого они переложили все оружие в «бьюик» и двинулись в город. За рулем сидел Томми Кэрролл. Когда они проезжали по Пенсильвания-авеню, на них обратили внимание прохожие, мистер и миссис Барр.

— Смотри, — сказала супруга, — у них выбито заднее стекло.

— Жарко им, наверное, — пошутил мистер Барр, окидывая взглядом хорошо одетых мужчин в машине. — А много их там. И вид у них такой, как будто сейчас будут гроб выносить..

Еще через минуту их заметил и запечатлел киношник-любитель по фамилии Канкельман. Он заснял, как «бьюик» подъехал к семиэтажному кирпичному зданию, в котором располагался Первый Национальный банк. Канкельман стоял рядом со своей камерой и с любопытством наблюдал, как из машины выходят серьезные мужчины. Один из них заметил камеру. «Эй, парень! — гаркнул он. — Убери-ка эту пушку, сегодня мы здесь будем стрелять».{70} Канкельман испугался и прекратил съемку.[195]

Кэрролл остался в машине, при нем была винтовка. Нельсон, в темно-серой кепке, черных кожаных перчатках и пальто из верблюжьей шерсти, прошелся по тротуару возле банка и занял позицию на углу соседнего переулка. На Диллинджере была серая фетровая шляпа, такого же цвета пальто и полосатый шарф. Он помедлил в дверях банка, пропуская вперед Ван Митера, Гамильтона и Эдди Грина. Толкая друг друга в дверях, бандиты ввалились в банк.

Двухъярусный операционный зал был полон посетителей, их было человек 25, и они образовывали небольшие очереди к окошкам касс. Бандитам следовало прежде всего управиться с ними — и они этого достигли самым простым способом. Один из налетчиков вскинул автомат и дал оглушительную очередь в потолок. Посыпалась штукатурка. Бандиты принялись орать: «Руки вверх! Руки вверх! Всем на пол!»

Эффект был такой же, как если бы трое берсерков ворвались на молитвенное собрание. Том Уолтерс — тот самый охранник, который сидел в стальной клетке, — через сорок лет вспоминал, с какой мощью звучали приказы грабителей: «Я готов поклясться, что они все были накачаны наркотиками или что-то в этом роде. Лица у них были багровые, глаза так и сверкали. Орали они не переставая. Я в жизни ничего подобного не видел».[196]