Флаф сорвал с шеи свой медальон инкуба — и облил Клаву таким количеством энергии, что та на него заругалась:

— Расточитель! Ну что ты творишь?..

За его спиной вновь открылся портал:

— Идем? — протянул Флаф ей руку.

— Куда? — только и успела она спросить, как их затянуло в дыру между измерениями.

И выплюнуло в спальне в коттедже Пумы.

— Кажется, у меня появился второй дом, — прошептал Флаф, крепко прижимая к себе Клаву. — Там, где ты.

— Фу, как романтично, ты меня придушишь, — проворчала она, выкручиваясь из его рук, ощущая, как предательски пылают щеки. — Думаю, не долго Пума согласится терпеть меня в своем доме. Тем более если они с Персиком поженятся, выгонят меня на улицу.

— Мне всё равно, где. Лишь бы с тобой, — не унимался инкуб. — Куплю нам особняк с видом на площадь…

— Только не с башней в окне! Не хочу!

— Тогда и я не хочу.

Клава раздраженно запыхтела: не чересчур ли рано они начали планировать совместный быт? Слишком уступчивого мужа-подкаблучника она тоже не хочет!

— Раз уж мы здесь, надо утеплиться, — решила она, выдвинула ящик тумбочки, где держала нижнее белье. — А то прохладно в этой твоей степи. Да и светить задом перед Основателем не хочу, когда вернемся и будем спускаться из дыры в потолке.

Флаф промолчал, но она отчетливо ощутила кольнувшую его мысль — не желает, чтобы парни видели ее без трусиков. Клаве показалось это забавным, но она поспешила перевести разговор на другую тему:

— Надеюсь, Пума присмотрит за Персиком, пока мы тут гуляем по миру.

— Сирена тоже разозлилась, — поддакнул Флаф. Клава усмехнулась: он смутился и отвернулся, когда она выбрала себе трусики! — Озверевшая директриса страшна в гневе, даже Основателю не поздоровится, если не сумеет ее усмирить. Я подожду тебя внизу, ага?

— Ага, — кивнула Клава.

Она решила платье не менять, но лифчик всё-таки надеть: пусть ее груди сейчас в идеальной форме, однако при резких поворотах корпуса всё-таки мешают центробежной силой — бывает, что заносит…

Одевшись, она оглянулась на окно, где стоял кактус Борис в своем облупленном горшке из «прошлой жизни».

— А про тебя-то я совсем забыла, — вздохнула она. — Извини, колючий мой. Вот разберемся с величайшим колдуном вселенной — и пересажу тебя.

Она полила растение остатками чая, благо на тумбочке возле кровати нашлась забытая чашка.

И выронила чашку из дрогнувших пальцев, взвизгнула на весь дом от неожиданности.

— Что случилось?! — грохнул дверью взлетевший с топотом по лестнице Флавиан. Под мышкой он держал банку с гомункулом, человечек болтался в воде зеленый и кислый — укачало от тряски, не привык, чтобы с ним носились по крутым ступенькам.

— Да вот, испугалась немного от неожиданности, — кивнула на кактус Клава. — Похоже, он тоже здесь акклиматизировался успешно.

Борис смотрел на них в оба круглых глаза, заинтересованно хлопая колючими ресничками. Глаза располагались примерно на середине дубинко-образного зеленого ребристого тела растения. Если же брать в расчет две пухлые ветки по бокам, то форму кактуса можно было сравнить с трехрожковым классическим канделябром. А если присмотреться к небольшим отросткам, выросшим невысоко над землей — два шарика внизу и один «палец» над ними, то становилось очевидно, что Клава с выбором имени не ошиблась, кактус впрямь был самым настоящим парнем.

— Чего еще ожидать от любимого цветка суккубы! — хохотнул Флаф. — Вот погоди, он себе скоро вырастит пасть с зубами и языком, шесть ног, три хвоста — и будет везде таскаться за тобой, стуча горшком и стреляя в твоих любовников колючками.

— Вот и зачем ты ему это всё подсказал?! — возмутилась Клава. — Хотя вроде ушей он себе еще не отрастил. Надеюсь.

— Не надейся! — рассмеялся Флаф.

Почти бегом взлетев по винтовой лестнице, инкуб и суккуба взялись за руки и бесстрашно спрыгнули в колодец пролета.

На удивление их спуск «с небес на землю» остался без внимания. Тайная библиотека наполнялась шумом ссоры: Сирена обрела голос и теперь высказывала поблекшему Основателю всё, что накопилось, хлопая по истрепанным книгам на полу вернувшимся рыбьим хвостом. Призрак даже словечка вставить не успевал в свое оправдание, только ёжился и бездарно терял энергию, полученную от суккубы.

— …Тебя не в голема тебя в консервную банку надо после такого запереть! И в море выбросить, как бешеного джинна!

Пока «милые бранились», Пума и Персик лазили по шкафам и отпирали замки, освобождали засидевшихся узников.

— Бедняжка! Его сейчас стошнит, — скучавшая в сторонке медсестра приняла из рук Флавиана банку с бледным гомункулом. Откупорив крышку, кинула человечку в раззявленный рот несколько пилюль, найденных в аптечке. — Собираетесь Основателя в этого крошку запихнуть? Хорошая идея, я давно Пуме это предлагала, но Основатель капризничал. В таком теле у него будут ограничены возможности применять магию, что на мой взгляд совсем неплохо. Незачем ему великие силы, пока он не прошел тесты на психическую вменяемость. Зато он сможет участвовать в дискуссиях Совета Старейшин и вернет себе право голосовать на собраниях. Надеюсь, хоть это его немного успокоит.

— И кофе дуть будет, сколько влезет, — поддакнула суккуба.

— Что вы там бормочите?! — с подозрением ринулся к ним Основатель.

— Куда ты? — рявкнула на него Сирена. — Я с тобой еще не договорила!

И она, не раздумывая, выпустила клуб огня, который, расширившись, поймал в себя заверещавшего призрака и начал сжиматься, удушением своей жертвы демонстрируя всю злость русалки.

— Как удачно! — оценил Флаф. — Клава, давай скорей, пока она его держит!

— Парни, позвольте мне еще разок одолжить у вас силы! — выкрикнула суккуба на всю библиотеку.

— Для тебя — сколько угодно! — ответил Вильгельм за всех, и остальные его поддержали.

Заручившись помощью бывших узников, Клава под руководством Пумы заперла отчаянно сопротивляющегося Основателя в гомункула. Получилось у нее, правда, с пятой попытки, но зато получилось.

Когда русалке торжественно вручили в руки надувшегося гомункула с мрачной физиономией Основателя, медсестра понадобилась уже Сирене — у директрисы случился нервный припадок с бурной истерикой…

Кстати, недолго она потом оставалась директором Академии. Когда начальство Академии узнало о тайном заговоре под руководством Основателя, Сирену Ску-Брию разжаловали в тренеры по плаванию. Место исполняющего обязанности директора занял Вольф.

Вольф вместе с нагом помогли Клаве вернуть на место «малую родину» Флавиана. Совет старейшин грозился вручить суккубе орден за спасение людей из петли временного парадокса, но Флавиан попросил не предавать широкой огласке этот инцидент. Как выяснилось, те, кто был в заколдованном поместье, ничего не заметили — просто пропал один год из календаря, и всё. Такую «цифровую» нестыковку в их памяти маги-специалисты легко уладили минимальным внушением. Поэтому Флаф и не хотел, чтобы родителям и остальным о случившемся вообще рассказывали. Еще хуже, если бы это стало известно всему миру, — налетели бы репортеры и принялись бы донимать перепуганных и ничего не понимающих людей расспросами, сочинять сенсации, одна ужаснее другой, и всячески мешать нормальной деревенской жизни. А бабушка у него была уже немолода, а мама и тётя очень впечатлительные… Хорошо, что все похищенные согласились принять извинения от Сирены и не стали писать официальную жалобу и заявлять в суд, иначе огласки точно невозможно было бы избежать. Суккуба за это всех горячо отблагодарила.