этим разобрался. А мне чем заняться? Наверное в первый раз, я не хотел заниматься изготовлением кирпичей. И одна только мысль, что придётся дотошно и скрупулезно заполнять лабораторный журнал, меня выводила из себя. Поэтому я недолго думая, решил ещё раз проехаться по пути моего отступления. А что? Вдруг лишняя лужа посреди тропинки образовалась, а я не в курсе буду.

Собрался и поехал. По пути заехал на лодочную станцию. Там заправил бак мотоцикла под закрутку. И уже теперь, полностью отдался изучению дороги.

Правильно я сделал, что решил проверить. Прав был мой дед, когда говорил, что нельзя всё планировать заранее, если может вмешаться погода или советская действительность. Одну из дорог, что шла между полей, какой-то умник, пересёк на гусеничном тракторе. Она и так-то была, не очень по качеству, а тут образовались две канавы поперёк пути. Пусть они были совсем неглубокие, но для меня, когда я буду ехать в темноте, это стопроцентное падение. Вот фигли этот трактор тут проехал? Чё блин, нельзя было как-то по другому вырулить? Ладно, хорошо что вовремя заметил. Теперь буду осторожнее.

Еду дальше и всё примечаю. Это сейчас я на мотоцикле, а завтра всю дорогу только педали буду крутить. Мотоцикл очень шумный, а если учесть, что дело будет происходить вечером, то можно себе представить, как далеко его будет слышно. Я и велосипед обязательно смажу, там где надо — получше и погуще. Чтобы даже скрипа никакого слышно не было. Кстати, не забыть про седло! Надо что-то с ним делать тоже — скрипит сволочь, как у Боярского в песне. Ну там, где про "Скрипит потёртое седло и ветер холодит былую рану" — вот и у моего велосипеда, та же самая проблема. Ещё и скрип такой неприятный. И ночью точно будет далеко слышно. Подумаю, что с этим можно сделать.

Еду не спеша и жалею, что на мотоцикле нет спидометра. Просто стало интересно, сколько километров я намотал за эту поездку. Так-то, по моим прикидкам, расстояние от моего дома до вокзала Тихонова Пустыни примерно шестнадцать-семнадцать километров. Ну невозможно все повороты и изгибы точно посчитать, а там их немерено. Если ничего не помешает, то на дорогу уйдёт пара часов — не более. Это я по самому плохому варианту беру, а так всё будет гораздо быстрее. Да и спешить я не собираюсь. Не хватает мне, в темноте, по ломаться по-дороге из-за спешки. Ну его нафиг такие приключения! Я лучше аккуратно и тихонечко — без спешки, но — зато целый и невредимый. Мне главное, по завершении, от станции отъехать, хотя бы на километр, а там дальше спокойнее будет. Поздний вечер пятницы, чего людям в лесу делать? Хотя, припоминая свою молодость, знаю, что всякое бывает. Можно и медведя, ни с того ни с сего, встретить. А что? Осень на улице и эти товарищи ищут где им зимовать. А ещё есть такое выражение "темнота — друг молодёжи" и кто там, в этой темноте, ходит и дружит — это другой вопрос. Но встретиться случайно, что медведь, что молодёжь может одинаково.

На станцию я не поехал. Нечего мне там делать. Там всё давно промеряно и разведано. Специально, в любой удобный момент, шагами мерил. И ещё — как можно светить свою физиономию в месте проведения операции? Я не такой отчаянный балбес, хотя иногда сомневаюсь в этом. Зато нашёл превосходное место, где можно спрятать велосипед — до поры до времени. Есть, невдалеке от станции, маленький ручеёк. И в одном месте, через него проложен мостик. Он из тех, что делают надолго — крепкий и надёжный. Жаль что пешеходный, но для меня это, на данный момент, не суть важно. Важно, что под ним отлично можно спрятать мой велосипед. Там, по идее и мотоцикл легко войдёт, только не надо мне это.

Пришлось несколько раз проехать и запоминать путь к этому мостику. Вроде никто не обратил внимания. Все или учатся, или работают. Народу почти и не видно. Да и я стараюсь не показываться на глаза. Чуть чего, сразу отворачиваю в сторону. Но всё же я решил возвращаться. Скоро дети пойдут со школы, а это ещё те ребята — любопытные и любознательные.

В Калугу вернулся слегка изменив путь. Всё-таки лишняя тропинка, по которой можно, в случае чего, проехать, мне не помешает. Собственно на этом подготовка путей отступления закончилась. Если не пойдёт снег с дождём или не ударит сильный мороз, что маловероятно, то у меня всё готово. Но я точно знаю, что завтра будет нормальная погода — пасмурно и с температурой около нуля, но — без дождя и снега.

Пока разъезжал по окрестностям, придумал чем мне заняться вечером. Надо приготовить снасти! А это дело не быстрое. Что-то у меня есть готовое, а что-то нужно, как можно быстрее, сделать. Вот и славно, хоть какое-то занятие нашлось.

Пришлось сделать небольшой крюк и заехать на рынок. Мне не помешает кое-что прикупить, раз уж собрался изготавливать рыболовные снасти. Наверное, на небесах что-то произошло. То что я искал уже давным давно и не мог найти — наконец-то появилось в продаже. Пусть в единственном экземпляре и только у одного человека, но это было то, что мне нужно. Большая катушка шёлковых ниток — настоящих, китайских. Тот гражданин, что их продавал, показал мне бумажную, чёрно-белую нашлёпку, сбоку катушки, с плохочитаемыми иероглифами. Наверное, это должно было меня убедить в подлинности страны изготовителя. Мне было пофиг на бумажку. Я просто попробовал эту нитку, как говорится "на разрыв" и чуть не остался без пальца — крепкая оказалась и тонкая. Продавец как знал, гадёныш, что такое может быть. Очень уж быстро нашёл чем перевязать рану. Хорошо, что пострадал мизинец левой руки это не повлияло на мою мобильность. Я расстроился и поэтому вернулся домой, не в самом хорошем настроении.

Дома пришлось искать чем получше замотать ладошку. Ничего не нашёл и пошёл к Конкордии Прохоровне сдаваться. Как следовало ожидать, сразу начались охи и ахи, но, после пяти минут причитаний, мне очень качественно замотали руку. В добавок ещё и накормили всякими вкусностями. Пока насыщался, смотрел как тёща готовит калью. А потом и немного поучаствовал. Разбирал варёную голову сома. Конкордия использовала эту голову в качестве основы для рыбного бульона. А что? Нормальный бульон получился — наваристый. Даже на вид это было видно. А вот как дальше всё приходило, я не видел. Меня вызвал на разговор местный