— Эй, пошевеливайся! — крикнул Аарон Кобб, обращаясь к водителю перегородившего улицу фургончика. — Давай двигай! У нас тут срочное дело!

Грейс с трудом сдерживал накопившуюся на лейтенанта злость. Сделай он свою работу как надо, они не оказались бы сейчас в такой ситуации, а сидели бы на хвосте у Поллока. И где искать его теперь? Он ведь мог даже не носить часы к дилеру, а обратиться к частному покупателю. Гектор Уэбб, бывший глава антикварного отдела брайтонской полиции, рассказывал, что богачи нередко покупают краденые предметы искусства и хранят их в частных галереях, в подвалах своих особняков, испытывая тайное удовольствие от осознания собственной вины. Это же относилось и к часам.

Одно ясно, Имон Поллок не дурак. Он попал под объективы камер, когда регистрировался в отеле, но, уходя оттуда среди ночи, удачно их избежал. Камеры не прикрывали только один выход, через кухню, и именно через него вышел Поллок. Как он узнал об этом выходе, оставалось только гадать. К тому же теперь это уже не имело значения. Важно было то, что он ушел.

Позвонил Гай Батчелор. Ни у одного из дилеров, которых они успели посетить, удача им пока не улыбнулась. Через минуту о том же доложил Джек Александер.

Грейс быстро произвел несложные расчеты. В аэропорту Ньюарк ему нужно быть к семи вечера, а значит, из Манхэттена выехать в шесть. Следовательно, на поиски Поллока остается около семи часов. Или же он возвращается домой с пустыми руками. Грейс планировал оставить в Нью-Йорке Батчелора и Александера, но чутье подсказывало, что решающий день — сегодня.

Если они не найдут Имона Поллока прямо сейчас с «Патеком Филипом» в горячей, потной ладошке, то нечего и надеяться предъявить ему какие-либо обвинения.

— Какие новости? — спросил, поворачиваясь, Пат Лэниган.

— Гусиное яйцо, — криво усмехнулся Грейс. Пустые старания. Столько потрачено времени и сил — и все понапрасну. В пятницу Имон Поллок побывал у доброй дюжины добропорядочных дилеров, и сделал это с вполне определенной целью — выяснить рыночную цену часов. Но сегодня он осторожен и рисковать не станет.

Суперинтендент посмотрел в окно на уличного торговца, продающего шляпы и шарфы. Мимо, сигналя, проехал мотоциклист. Где-то поблизости, продираясь сквозь плотный поток движения, прогудела пожарная машина. Он перевел взгляд на уходящую в небо стену с тысячью окон. Имон Поллок мог находиться сейчас за любым из них. За любым из миллионов окон в этом городе.

Один человек и часы.

Иголка в стогу сена.

Гэвин Дейли ткнул револьвером в сына.

— Забери карту и уходим. — Он повернулся к Джулиусу Розенблауму: — Извини за беспорядок. Пришли счет — я все оплачу. И заранее прошу извинения за возможные будущие неприятности. — Он наклонился, забрал со стола часы и опустил их в карман пиджака.

Имон Поллок начал подниматься.

— А ты куда собираешься? — рявкнул Дейли, наводя на него револьвер. — Сядь! Ты никуда не пойдешь. Я с тобой еще не закончил. Знаешь, какое у ирландцев наказание? Пуля в колено. Ты заслужил две, по одной в каждое — за то, что твой дядя сделал с моей мамой, и за то, что он сделал с моим папой. Да? Думаю, я так и сделаю.

Поллок — глаза у него вылезли на лоб от страха — отчаянно замотал головой:

— Пожалуйста, не надо! Я расскажу все, что знаю.

— Гэвин, — осторожно предупредил Розенблаум.

— Джулиус, дядя этого мерзавца сломал мое детство. Теперь он отравляет мою старость. По-твоему, он заслуживает милосердия? Этот жирный алчный стервятник?

— Успокойся, давай его выслушаем.

Гэвин Дейли повернулся к Поллоку:

— Ладно, кусок дерьма, я тебя слушаю.

— Я дал Лукасу денег. Он пришел ко мне, и я помог ему выпутаться.

— Как мило. А потом он не вернул в срок? Я угадал?

— Да, папа. Он одалживает деньги, это его бизнес, — вставил Лукас.

— Так ты ростовщик? — Палец Гэвина Дейли плясал на спусковом крючке. — Настоящий Шейлок?

Джулиус Розенблаум шагнул к столу.

— Не надо, Джулиус. Оставайся на месте. Нажмешь кнопку — я и тебя пристрелю. Ей-богу.

— Тебе нужно успокоиться, — повторил Розенблаум.

— Нет. Мне девяносто пять, и мне ни к чему успокаиваться. — Он повернулся к Поллоку: — Ты отправил двух или, может, трех подонков, чтобы ограбить девяностовосьмилетнюю леди, которая никогда никому ничего плохого не сделала. Они до смерти замучили мою сестру, а ты ждешь от меня пощады? Да?

— Я им таких инструкций не давал.

— Неужели? У тебя был код от сейфа, ты получил его от моего сына-паршивца, так зачем было мучить мою сестру? Они вынесли антиквариата на десять миллионов фунтов и до смерти замучили мою сестру за ПИН-коды кредиток и несколько жалких сотен. Зачем? Забавы ради или потому, что ты из жадности не заплатил им как надо за грязную работу?

Поллок трясся от страха.

— Нет, ничего подобного, нет.

— Встань!

Имон Поллок тяжело поднялся. Съежился. Его колотила дрожь.

Гэвин Дейли уставился на темное пятно, расплывающееся у него на брюках.

— Обмочился. Да что же ты за мужчина такой?

Взгляд Имона Поллока заметался по комнате, словно в поисках выхода.

— Отец, успокойся.

— Успокоиться? И это советует мне человек, регулярно избивающий свою жену? — Гэвин Дейли посмотрел на Джулиуса Розенблаума. — Она очень красивая, умная. Ведущая выпуска новостей на телевидении. Лукас, когда бьет ее, всегда делает это так, чтобы синяков видно не было, чтобы они не мешали ей зарабатывать, а то ведь ему и проматывать будет нечего. Он у меня храбрец, мой сынок. — Дуло револьвера сделало полукруг, включив в него троих мужчин. — Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Имон и Лукас, вы один другого стоите.

— Трогать Эйлин ни у кого и в мыслях не было. Пожалуйста, поверьте, — захныкал Поллок. — Пожалуйста!

— Это ты их нанял, Кена Барнса и Тони Макарио. Они долго на тебя работали. Ты должен был знать, что они за люди и на что способны, если перед ними старая беззащитная женщина. Чему тут верить?

— Пожалуйста…

Гэвин Дейли спустил курок.

Грохот выстрела снова заполнил комнату. Из правого плеча Поллока ударила кровь. Сам он покачнулся и свалился на пол. Челюсть отвалилась, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— Упс. Извини, Имон. Я не нарочно. Ты мне веришь?

— Гэвин! — крикнул в ужасе Розенблаум.

— Отец!

— Это за мою маму. А вот это за папу! — Гэвин выстрелил еще раз.

Поллок хватал ртом воздух, как будто с его груди убрали дефибриллятор. Теперь красное пятно растеклось уже на левом плече.