Рейни осталась на похороны. Она держала Куинси за руку. Поглаживала по плечу плачущую Кимберли. Познакомилась с их родственниками и была необычайно мила со всеми. И они вернулись в дом Куинси и вошли в него, как люди, которые никогда в жизни не прикасались друг к другу и уже никогда этого не сделают.

Утром в понедельник Куинси отвез Рейни в аэропорт. У нее снова сдавило грудь.

— Я позвоню, — сказал Куинси. Она кивнула.

— Скоро, — добавил он. Она кивнула.

— Извини, Рейни. Мне очень жаль.

И она снова кивнула, хотя вовсе не была уверена в том, что ему чего-то жаль.

Рейни вернулась в Портленд. Пять дней, шесть часов и тридцать две минуты назад. Телефон звонил. Но когда Рейни снимала трубку, то слышала другие голоса.

— Я не могу быть уравновешенной вечно, — сказала она компьютеру. — Это, знаешь ли, не мой стиль. Разве должны женщины ради мужчин отказываться от всего? Раньше я была диковатой, беспокойной и упрямой, и ему хотелось узнать меня получше. Теперь, когда я искренне стараюсь быть зрелым, полезным членом общества, его как волной смыло. С одной стороны, у него жуткий стресс. С другой — это просто хамство.

Компьютер не ответил. Рейни нахмурилась.

— Думаешь, это из-за того, что я против нежностей? Может быть, если бы я назвала его жеребчиком…

Звонок. Она вскинула голову и посмотрела на монитор охранной системы. У двери стоял мужчина. В обычной одежде. Но она узнала бы его в чем угодно по припорошенным сединой волосам.

— Черт! Почему он никогда не оставляет мне времени принять душ!

Ладно, душ подождет. Она впустила его в дом, метнулась в кухню, торопливо умылась. Хорошо хоть, что есть дезодорант. Он позвонил в дверь в тот момент, когда она натягивала чистую белую рубашку.

— Привет, Рейни.

Она стояла и смотрела на него. Он выглядел совсем неплохо. Для Куинси. Немного скован, слегка излишне щеголеват, чуть больше, чем нужно, серьезен — как же, весь мир на его плечах. Но зато брюки цвета хаки, синяя рубашка с открытым воротом. Впервые за много недель Рейни видела его не в костюме.

— Привет, — сказала она, открывая дверь чуть пошире.

— Можно войти?

— Такое уже случалось.

Рейни отступила в сторону. Старший специальный агент явно что-то задумал. Он прошел прямо в гостиную, где сразу же принялся расхаживать взад-вперед, тогда как она кусала губу в сторонке. Шесть дней назад они были близки. Почему же теперь чувствовали себя чужими?

— Я собирался позвонить.

— Угу.

— Но не позвонил. Извини. — Он помолчал. — Не знал, с чего начать.

— «Привет» не такое уж плохое начало. Некоторым нравится добавлять «Как дела?». По крайней мере лучше, чем мертвое молчание.

Она улыбнулась.

— Ты сумасшедшая.

— Еще нет, но идет к тому. Он моргнул.

— Ты была так внимательна…

— О Боже! Ты для этого сюда прилетел? Сказать, что все кончено?

Он перестал расхаживать по комнате и озадаченно посмотрел на нее.

— Думаю, что нет.

— Ты так думаешь? И что же это значит? Я спросила: собираешься ли ты порвать со мной? Если нет, то, Бога ради, так и скажи! Определенно.

— Нет. Определенно.

— Пять дней, шесть часов и тридцать семь минут!

— Что?

— Столько времени прошло с тех пор, как ты обещал позвонить. Нет-нет, я ничего не считаю. — Рейни развела руками. — Господи, я превратилась в одну из женщин, которые вечно ждут у телефона. Я торжественно обещала себе, что никогда не стану покорно ждущей у телефона дурой. Посмотри, что ты со мной сделал. Не стыдно?

— Рейни, клянусь, у меня и в мыслях этого не было. Поверь, когда ты прилетела на прошлой неделе, я был совершенно счастлив. Я… мне никто не был так нужен, как ты. Когда я отвозил тебя в аэропорт, то чувствовал, что не хочу с тобой расставаться. А потом представил, как это будет: поездки в аэропорт, радость от того, что мы вместе, отчаяние после расставания, попытки стать парой, но при этом жить врозь… И честно говоря, я подумал, что уже староват для такой ерунды. Меня ведь почти ничто не радует. У меня почти ничего не осталось. Почему я повез тебя в аэропорт?

— Потому что у меня был билет?

Куинси вздохнул. Она видела следы усталости под его глазами. Он стоял слишком далеко, их разделяла пропасть, и у нее не было сил преодолеть этот провал. Он еще не все сказал. Вот в чем была проблема. Он сказал хорошее, а значит, то, что осталось…

— Я больше не агент ФБР, — негромко сообщил Куинси. — Подал в отставку два дня назад.

— Не может быть.

Рейни даже покачнулась. Она удивилась бы куда меньше, если бы он заявил, что умеет летать.

— Решил начать жизнь заново. Кимберли вернулась в университет и утверждает, что у нее все в порядке. Это означает, что ей нужна помощь. И пусть она слишком упряма, чтобы позволить мне держать ее за руку, ей станет намного легче, если она будет знать, что я рядом и всегда могу уделить ей время. Что я не на операции. Что мне ничто не угрожает. Что мне не надо мчаться на работу, как раньше. Что я близко. Например, где-нибудь в Нью-Йорке. Где-то неподалеку от университета. Где-то, куда она может заскочить на обед или просто поболтать, если захочется. Сниму офис, начну самостоятельный бизнес, стану независимым консультантом.

— Составление психологических профилей на заказ? Куинси улыбнулся:

— Ты удивишься, когда узнаешь, как много моих бывших коллег ушли со службы, чтобы стать консультантами. Выбирай дела по вкусу, сам определяй рабочее время, не обращай внимания на политику, потому что все это уже не твои проблемы. Хороший план. Но есть одна неувязка.

Рейни настороженно посмотрела на него:

— Ты меня зацепил. Какая неувязка?

— Мне нужен партнер.

— И ты явился сюда, чтобы сообщить, что намерен предложить эту работу Гленде? Он закатил глаза:

— Нет. Я проделал весь этот путь, чтобы предложить это место тебе. Со всеми сопутствующими выгодами и преимуществами.

— Что? — Рейни не только не успокоилась, но совсем наоборот. — Пять дней, шесть часов и тридцать семь минут, чтобы предложить мне это? Обещаешь привести в порядок мои зубы?

Похоже, ему стало немного не по себе.

— Ну, мы же еще толком не начали. Рейни надвинулась на него. Глаза ее сузились и превратились в щелочки. Указательный палец пронзал воздух.

— Что ты собираешься делать, Куинси?

— Наверное, увернуться от твоего пальца.