На английском было написано «RSW7-Molotók», и рядом логотип – взрыв сверхновой и название «Оборонное предприятие Луценко». Рядом с английским и русским названием – черно-желтые символы, предупреждающие об опасности радиации.

– Подарок от капитана Акаве, – сказал Хоус. – Местное производство, на балансе у военно-космического флота не состоят, но эти штучки свое дело при надобности сделают.

Фалькони кивнул:

– Сложите у двери. Потом перенесем к пусковой установке.

Кира тихонько спросила Нильсен:

– Это то, что я думаю?

Помощник капитана кивнула:

– Снаряды для «Касабы».

У Киры во рту пересохло, не сглотнуть. Снаряды были ядерными и пугали ее почти так же сильно, как антиматерия. Грязная, скверная форма ядерной энергии. Остановите термоядерный реактор синтеза – и всего-то останется радиоактивного вещества столько, сколько приобрело радиоактивность в результате бомбардировки нейтронами. Остановите ядерный реактор деления – и получите смертоносную и, возможно, взрывоопасную уйму нестабильных элементов с долгим периодом полураспада – угроза на несколько тысяч лет.

Кира и знать не знала, что на «Рогатке» есть пусковые установки для ядерных снарядов. Надо было спросить Фалькони, какое оружие имеется на борту, прежде чем гнаться за кораблем медуз.

Мимо гуськом пролетели морпехи, мини-двигатели на их экзоскелетах испускали реактивные струйки. Триг, стоя рядом с капитаном, все шире раскрывал глаза. Ему не терпелось засыпать этих бойцов вопросами.

Несколько минут спустя появились и энтрописты с дорожными сумками в руках.

– Вот мы и снова встретились, – приветствовал их Фалькони.

– О! – сказал Триг. – Добро пожаловать.

Энтрописты ухватились за вделанные в стену перила и, как могли в такой позе, слегка поклонились:

– Для нас честь быть здесь. – Они поглядели на Киру, глаза их ярко светились под складками капюшонов. – От такой возможности приумножить знания мы никак не могли отказаться. Никто из нашего ордена не отказался бы.

– Хорошо, хорошо, – проворчала Нильсен. – Только не говорите в унисон, от этого может разболеться голова.

– Достаточно ли у вас криокапсул? – спохватилась Кира.

– Теперь достаточно, – кивнул Фалькони.

Завершилась суматоха последних приготовлений, дверь в правый трюм задраили, и Грегорович в присущей ему слегка безумной манере сообщил:

– Говорит разззум корабля! Убедитесссь, что все имущщщество безопасссно сложжжено в отсеки над головой. Пристегнитесссь к мачте, сердечки мои: начинаем отстыковку, включаем маневровые двигатели. Мы мчимся в неведомые места набить рожу судьбе!

Кира отправилась в рубку, устроилась в одном из кресел, пристегнулась. Там уже находился весь экипаж, за исключением Хва-Йунг, которая все еще возилась в машинном отделении, и Воробья, отлеживавшейся в лазарете. Энтрописты оставались у себя в каюте, а отряд «Альфа» – в левом трюме, они еще даже не снимали экзоскелеты.

Двигатели «Рогатки» аккуратно выводили корабль на орбиту, хвостом вперед, чтобы не поджечь космодром выхлопом остаточной радиации из сопла. Кира послала сообщение Фалькони:

.

.

.

.

.

Без его согласия Фалькони не сумел бы привести «Рогатку» к намеченной цели.

Капитан побарабанил пальцами по ноге.

.

.

Сидевший напротив нее Фалькони лукаво усмехнулся: .

.

. Он покосился на нее и добавил: .

Она подумала над этим.

.

Фалькони слегка фыркнул: .

.

. Капитан слегка пожал плечами. .

Возможно, капитан думал успокоить этим Киру, но не подействовало.

.

Фалькони снова глянул на Киру, на этот раз – сердито: .

Кира предпочла не злоупотреблять терпением капитана, слегка покачала головой и переключила линзы на вид с наружных камер.

Когда «Рогатка» отошла на безопасное расстояние от «Мальперта», прозвучал сигнал о перегрузке и включился главный ракетный двигатель. Кира сглотнула и откинула голову на подголовник. Путешествие началось.

«Дармштадт» вылетел несколько часов спустя: задержался из-за ремонта и необходимости погрузить на борт припасы для большого экипажа. Но к утру крейсер должен был нагнать «Рогатку». Им понадобятся сутки с небольшим, чтобы достичь марковского предела, и тогда…