class="p1">— Возможно. Но тогда последует развод. У меня есть жизнь за пределами двора. Вы можете называть меня наивной, но придворная жизнь и общественное мнение для меня не имеют значения. Я бы вернулась на свои земли и занялась их развитием. И в моем случае, людям, которые действительно что-то решают нет никакого дела, насколько я хорошая или добрая с потенциальными любовницами моего мужа. Моя ценность для всего мира, включая вашу семью, — я понизила голос до шёпота, — определяется моими ещё нерожденными детьми. Хотела бы я, чтобы это было не так, но у нас с вами очень разные ситуации и не стоит нас сравнивать.

Принцесса замерла в молчании, потерянная, явно не ожидая такого ответа. Я же улыбалась дружелюбно. Она пришла сюда, ожидая найти напуганную баронессу, оказавшуюся магом воды и не имеющую понятия о реалиях королевского двора, о том, что значит быть королевой. Она пришла показать, насколько она мудрее и опытнее меня, рассказать, что она давно все видела и играла в собственную игру, но для меня всё это было глупостью.

Я не видела никакой мудрости в том, чтобы терпеть измены и дружить с любовницами. Даже мысль об этом была абсурдна. Если у женщины есть собственное дело, собственная жизнь, она никогда не будет довольствоваться подобным. И единственная причина, по которой многие королевы мирятся с этим, — это потому что двор и король — и есть их жизнь.

— Могу ли я помочь вам чем-то, Ваше Высочество? — вежливо, но с намёком спросила я у Амалии Леонни.

— Нет… — наконец ответила она после паузы. — Признаю, я представляла вас иначе. Надеюсь, мы всё ещё сможем быть подругами.

— Безусловно, — я улыбнулась холодной улыбкой, — уверена, мы вскоре нанесем вам визит в Ново-Элоре.

Подругами мы точно не будем, мы живём в разных мирах. Филиппа была мне гораздо ближе, чем принцесса Элорана, которую всю жизнь готовили к роли королевы. Всю жизнь растили… избавляться от фавориток?

Разговор с королевой прошел гораздо продуктивнее — она сразу перешла к делу. У нее не было ко мне никаких чувств, ни отрицательных, ни положительных. После короткого приветствия она спросила меня о планах на двор, фрейлин и разделении власти. Женщина не скрывала, что хотела бы сохранить хотя бы половину той власти, что имела сейчас.

В итоге мы провели несколько часов, обсуждая обязанности. Я не желала вмешиваться в дела дворца, но если я просто отдам бразды правления вдовствующей королеве, это будет медленно подтачивать мои позиции. Нельзя показывать слабость. Однако я не хотела становиться её соперницей. Наоборот, считала, что наша эффективность улучшится, если мы будем заменять друг друга на благотворительных мероприятиях, правительственных визитах и других встречах, требующих присутствия королевской семьи.

Мои интересы лежали в области инвестиций и развития технологий, улучшения качества жизни — сферах, которыми обычно занимается король, а не королева. Значит, об этом мне предстояло разговаривать с Феликсом.

Меня слегка волновало, что я не чувствовала никакого желания заниматься развитием Валледа — по какой-то причине меня интересовало только развитие моего баронства и немного — графства Уайтхолл. Но я надеялась, что со временем начну мыслить более глобально и что пока я просто не привыкла.

Уже уходя, королева Розалия обернулась и долго смотрела на меня с нечитаемым выражением лица.

— Не повторяйте моих ошибок. Я тоже когда-то считала, что власть и политика важнее семьи. И я… очень хотела бы изменить прошлое, но это невозможно. Ошибки, которые я допустила, невозможно исправить, и они навсегда сказались на моих отношениях с Феликсом. Не игнорируйте своих детей. — Я не успела ничего ответить, она уже вышла, оставив на моем сердце тяжелый осадок.

***

Той ночью я проснулась от того, что мне было тяжело дышать, потому что было слишком жарко. Пытаясь перевернуться, я обнаружила, что не могу двигаться — меня крепко обнимало тяжёлое мужское тело.

— Феликс, сколько раз мы можем это обсуждать? Пожалуйста, стучись или предупреждай меня заранее, — прошипела я, но мужчина даже не проснулся. Вспомнив, что он не спал несколько дней, я решила отложить разговор о личном пространстве до утра.

Однако утром я его не застала; к моменту моего пробуждения Феликс уже покинул комнату. И я также теперь могла спокойно передвигаться по дворцу. Информация о моей помолвке с Феликсом была опубликована во всех изданиях.

Элоранская делегация покинула дворец, воспользовавшись дипломатическим коридором через Таласскую Империю. Очевидно, соглашение с ними было достигнуто, хотя в прессе об этом не было ни слова.

Зато было очень много обо мне. О том, что Валлед ждут века благоденствия из-за будущей королевы Эллии Торнхар. Чудо, которое произошло с нашим баронством, обещали и всему королевству. Не забыли журналисты и о будущих детях, отметив, что дети Эллии Торнхар и Феликса Второго принесут Валледу долгие годы мира и благополучного сотрудничества с другими государствами.

Благодаря моему дару, разрыв помолвки с Элоранской принцессой прошёл почти безболезненно. Феликсу пришлось заплатить значительные откупные, но Элоран остался доволен сотрудничеством с Валледом и не обиделся. Никто не сомневался, что маг воды лучше подходит Валледу, чем заморская принцесса, тем более что я уже неоднократно доказала свою верность государству и стала национальной героиней. По крайней мере, так писала пресса, и я не знала насколько это было правдой.

Таласская сторона была настроена менее дружелюбно. Принцу даже не дали возможности поговорить со мной, хотя он отчаянно этого требовал. После того как он первым сделал мне предложение, в империи набирала популярность теория о том, что злой король Феликс Второй встал на пути истинной любви между принцем Ланселем и мной. Говорили, что принц искренне любил меня и был готов взять в жены баронессу, в то время как Феликс Второй действовал исключительно из собственной выгоды.

Думаю, большинство в империи верило в это. Однако таласская пресса упорно игнорировала факт, что император Людвиго охотно подписал тот же контракт, что и Элоранская сторона. Это свидетельствовало о том, что предложение принца Ланселя было вовсе не случайным и совсем не “баронессе”.

Осознание происходящего всё ещё давалось мне с трудом, но глаза не могли меня обманывать. На мне был наряд черно-золотых цветов и родовые украшения королевской семьи Валледа. Слуга вел меня к королевскому столу, где я должна была занять место по правую руку от