— Поверь, мне очень жаль, — шепотом произнес Аробинн.

И тогда пронзительная тишина нанесла свой последний удар.

Селена не помнила, как очутилась перед камином.

— Они думали, что он по-прежнему живет в Башне, — все тем же жутким шепотом сказал Аробинн. — Его оставили у дверей… как послание.

Она схватила с каминной полки часы.

— Селена, — выдохнул Аробинн.

Размахнувшись, она швырнула часы через всю гостиную. Они ударились о стену позади обеденного стола и разлетелись на множество кусочков, разбив попутно несколько красивых тарелок на буфетном столике и сбросив на пол серебряный чайный сервиз.

Этот сервиз Селена покупала сама. Часы были подарком Аробинна. Он заказывал их у известного мелисандского мастера.

— Селена, — повторил Аробинн, качая головой.

Она безучастно смотрела на обломки часов, осколки тарелок и разбросанный сервиз. Эта тишина никогда не закончится. Конца не будет. Только вечное начало.

— Я хочу увидеть тело.

Селена усомнилась, что рот, произнесший эти слова, был ее.

— Нет, — мягко возразил Аробинн.

Она повернулась к нему и, оскалив зубы, повторила:

— Я хочу увидеть тело.

Серебристые глаза Аробинна округлились.

— Не нужно этого делать, — сказал он, качая головой.

Только не стоять на месте. Надо двигаться. Идти. Все равно куда. Сейчас она застыла как изваяние… А если она еще и сядет…

Селена вышла. Спустилась вниз.

Улицы ничуть не изменились. Небо было ясным. Ветерок, налетавший с реки, все так же ерошил ей волосы. Только не останавливаться. Идти. Переставлять ноги. Возможно… возможно, они перепутали тело. Или Аробинн намеренно ей солгал.

Она знала: Аробинн идет следом. Он и не собирался таиться. В какой-то момент к нему присоединился Сэльв — образец бдительности и заботы о своем хозяине. Тишина то накатывала, то отступала, и тогда Селена слышала лошадиное ржание, выкрики уличного торговца, детский смех. Но потом исчезли все звуки, и лишь глаза подсказывали Селене, что жизнь вокруг продолжается.

Произошла ошибка. Чудовищная ошибка. Нужно посмотреть — и убедиться.

Селена даже не взглянула на ассасинов, охранявших железные ворота, за которыми начиналась дорожка к Башне. Она не видела, кто широко раскрыл перед ней массивные двери. В вестибюле мелькали какие-то лица. Кажется, они были чем-то рассержены и одновременно глубоко опечалены.

Она помедлила, позволив Аробинну и Сэльву пройти вперед, а сама пошла следом.

Тишина отступила, в мозг хлынули мысли. Все это вздор. Когда Селена узнает, где они прячут Саэма, она ни перед чем не остановится, чтобы его найти. А потом убьет их. Всех.

Аробинн повел ее по знакомой каменной лестнице вниз — туда, где находились камеры для узников, пыточные комнаты и кабинеты для тайных совещаний.

Стук сапог по ступеням. Аробинн шел впереди, Сэльв — последним.

Ниже, еще ниже. Ступени обрывались возле узкого темного коридора. Одна дверь была входом в подземную тюрьму, другая… Селена хорошо знала ту, другую дверь и помещение за нею. Там находился морг, где держали тела ассасинов, пока… Нет, это ошибка. Или зловещая шутка.

Аробинн достал из кармана связку ключей, отпер дверь, но открывать не торопился.

— Селена, я еще раз говорю: тебе этого лучше не видеть.

Оттолкнув его локтем, она распахнула дверь и вошла.

Небольшая квадратная комната освещалась двумя факелами. Света было много. Даже слишком много…

Каждый шаг приближал ее к телу, лежавшему на грубом деревянном столе. Она не знала, с чего начинать этот страшный осмотр.

С вывихнутых пальцев? Со следов ожогов? С глубоких ран на теле и лице? Это по-прежнему было его лицо, которое упорно пытались изменить до неузнаваемости.

У Селены подкашивались ноги, но она заставила себя подойти к столу и взглянуть на обнаженное покалеченное тело, которое она…

Которое она…

Чувствовалось, Фарран занимался любимым делом не один час, однако желаемого результата так и не достиг. На изуродованном лице не было ни гримасы боли, ни следов отчаяния.

Должно быть, ей снится кошмарный сон. Или она попала в ад. Другого объяснения быть не могло. Она не имела права оставаться в мире, где мучили и пытали Саэма, где она, как последняя дура, бродила по улицам, даже не подозревая, что в это время Фарран жег ему кожу, выворачивал пальцы, выдавливал глаза и…

Ее вытошнило на каменный пол.

Сзади послышались шаги. Рука Аробинна легла Селене на плечо, другая обняла за талию. Он попытался увести ее прочь.

Саэм… мертв.

Его больше нет.

Она ни за что не оставит его лежать в этом холодном подземелье.

Селена вырвалась из рук Аробинна, молча сняла свой плащ и прикрыла им обезображенный труп. Потом взобралась на деревянный стол и легла, крепко обняв Саэма.

Его тело все еще слегка пахло им самим. Селена даже уловила слабый запах дешевого мыла, которым она из жадности заставляла его мыться, потому что жалела свое душистое лавандовое мыло.

Селена уткнулась лицом в окоченевшее плечо. От него исходил другой запах. Странный, напоминающий мускус. Ее Саэм так никогда не пах. Селену чуть не вытошнило снова. Запах въелся в его золотисто-каштановые волосы и в посиневшие, разбитые губы.

Она не оставит его.

Раздались шаги: Аробинн ушел.

Селена закрыла глаза. Она не оставит Саэма.

Она его не оставит.

Селена проснулась в кровати, которая когда-то принадлежала ей, но сейчас казалась чужой. В окружающем мире чего-то недоставало. Чего-то жизненно важного. Селена выбиралась из оков глубокой, тяжелой дремы, отчаянно пытаясь понять, что же изменилось.

Наверное, это был сон. Кошмарный сон, из тех, что иногда ей снились. На самом деле она живет в Башне. Она подопечная Аробинна и вечная соперница Саэма. Больше всего она гордится своим званием Адарланского ассасина и мечтает сохранить его на многие годы… Но куда из ее комнаты подевались вещи? Множество ее любимых вещей. Она ведь даже не знает, который час. Где ее красивые часы, подарок Аробинна? Часов больше нет. Она разбила их сама, в другом доме, на другом конце города. И… Саэма больше нет.

Саэма больше нет.

Действительность разверзла злую пасть и поглотила все целиком. Селена застыла, не желая ни вставать, ни даже шевелиться.

Время продолжало течь. Селена знала это по перемещению солнца. Вначале оно освещало одну стену ее комнаты, затем другую, после чего и вовсе ушло. Окружающий мир не рухнул. Он не заметил гибели какого-то парня. Мир даже не знал, что еще вчера этот парень жил, дышал и любил Селену. Равнодушный мир. Он должен был бы рухнуть, а он продолжал существовать. Ненавистный мир. Если не вылезать из кровати, не покидать этой комнаты, возможно, она избежит дальнейших соприкосновений с ним.