— Ленора?

Маленькая девочка повернулась и прищурилась от солнца.

— Лирин?

Ей показалось, что она тоже прищурилась, чтобы солнце не било в глаза, и в этот момент увидела женщину, стоявшую на пригорке. Почему-то она твердо знала, что ее звали Нанни. Позади нее стоял величественный особняк.

— Ну-ка вы двое, бегом домой, — скомандовала краснощекая женщина. — Уже скоро полдень. Пора перекусить, а потом вздремнуть часок, пока не вернулся ваш отец.

Перед глазами вдруг побежала небольшая рябь, видение задрожало и поблекло. Ленора растерянно заморгала, когда перед ней вновь неумолимо встала действительность. Ей стало как-то не по себе от того, что она только что увидела. Было ли это на самом деле? Или она просто вообразила себе все это, повинуясь безотчетному желанию воссоздать свое прошлое? Если бы только та, другая девочка успела отозваться …

Расхаживая из угла в угол, она безуспешно старалась вспомнить что-то еще. Хоть крошечный кусочек прошлого. Что-нибудь, что могло бы дать ей ключ к ее собственной дремлющей памяти. То, что поможет узнать, кто же она на самом деле!

— Ленора!

Окрик заставил ее очнуться, она резко вздрогнула и обернулась. По спине у нее побежали мурашки, и Ленора уныло поняла, что мрачная реальность никуда не исчезла. Наоборот, она неумолимо приближалась к ней в виде элегантно одетого пожилого мужчины, который спешил к ней. Щеки Роберта Сомертона были покрыты багровыми пятнами. Весь его вид говорил о том, что старик вне себя.

— Послушай, девочка, ты не должна стоять тут в одном пеньюаре. Ведь тебя могут увидеть, — пропыхтел он недовольно, бросив косой взгляд на ее легкое одеяние. — Беги, оденься, пока беды не случилось!

Ленора уже открыла было рот, чтобы возразить, как вдруг заметила, что его глаза лихорадочно обшаривают берег. Любопытство сразу проснулось в ней, и Ленора обернулась, чтобы посмотреть, что же так встревожило его. И глаза ее сразу же остановились на Эштоне, который в эту минуту выходил из воды. Если он и раньше выглядел, как молодой бог, то сейчас, с намокшими волосами, прилипшими кольцами ко лбу, с блестевшими на бронзовой коже каплями воды он был дьявольски хорош собой. Леноре не нужно было объяснять, что так взбесило отца. Мокрые плавки Эштона туго обтянули тело и слегка спустились, едва прикрывая его.

— Ну, похоже, у этого человека нет ни капли стыда, — кипятился Роберт. — Подумать только! Что за безобразие — расхаживает перед тобой, можно сказать, почти нагишом! Да за кого он тебя принимает, черт возьми?! За дешевую потаскушку?! Разве это зрелище для леди?

Ленора с трудом спрятала улыбку прежде, чем уйти. Но напоследок она украдкой бросила последний, полный восхищения взгляд из-под длинных ресниц в сторону высокого, мускулистого мужчины. После этого молча повернулась и ушла к себе.

Но собственнические инстинкты Роберта Сомертона были жестоко оскорблены и он кубарем скатился вниз по лестнице, собираясь хорошенько отчитать бесстыжего мерзавца. Одно дело — когда можно полюбоваться женскими прелестями в соответствующих заведениях, и совсем другое, когда мужчина выставляет себя напоказ подобным образом перед порядочной женщиной. Да к тому же еще перед такой красавицей! Нет, это уж слишком!

Свирепо подкрутив кверху усы, Роберт поспешил вперед, чтобы перехватить бессовестного негодяя, который в этот самый момент неторопливо направлялся к своему шатру.

— Эй, вы там! Мне надо с вами поговорить! — крикнул он, стараясь привлечь внимание молодого человека. Тот повернулся и, недоуменно подняв брови, стал ждать его приближения. Остановившись перед ним, оскорбленный Сомертон поднял палец и свирепо помахал им перед носом ошеломленного Эштона. — Как вам не стыдно показываться в таком виде, к тому же прямо перед моей дочерью?! Осмелюсь напомнить вам, сэр, что моя дочь — порядочная женщина!

— Я это знаю, — приятно улыбаясь, кивнул Эштон. От такой неожиданности старик немного опешил.

Немного помешкав, он вновь ринулся в атаку.

— Так вот что я вам скажу, сэр — вы не джентльмен! — Старик возмущенно ткнул пальцем в Эштона. — Вы только посмотрите на себя! Ведь на вас же почти ничего нет! А вы расхаживаете тут перед моей дочерью!

— Но ведь она замужем, — с терпеливой улыбкой отозвался Эштон.

— Но не за вами, — взвизгнул Роберт, воспользовавшись его словами, как предлогом. — И каких еще доказательств вам от нас нужно?

— От вас или Малькольма — никаких, — отрезал Эштон и двинулся дальше, на ходу вытирая полотенцем мокрые волосы. Он шагал широко, и было очень забавно наблюдать, как старик, стараясь не отставать, чуть ли не бежал за ним вдогонку. Несмотря на то, что они уже были чуть ли не в двух шагах от шатра, к тому моменту, как они вошли, лицо Роберта побагровело до синевы. Он не нашел в себе сил отказаться, когда Эштон любезно предложил ему прохладительного. С облегчением сбросив пиджак, он ослабил галстук и, рухнув в кресло, принялся с благодарностью потягивать ледяной напиток. Хозяин, извинившись, вышел, а Роберт с любопытством осмотрелся по сторонам. Он быстро подметил сообразительность этого человека, который догадался разбить шатер прямо у подножия огромного, развесистого дерева. Благодаря этому даже в такую жару, как сейчас, внутри царила блаженная прохлада. Удивляясь про себя предусмотрительности молодого человека, он успел выпить почти весь стакан. И тут, наконец, вернулся Эштон. На этот раз он был полностью одет.

— А вы здесь неплохо устроились, — пробурчал Сомертон, обводя рукой все вокруг. — Можно подумать, что заранее готовились к чему-то подобному.

Несколько удивленный такой неожиданной любезностью, Эштон уставился на старика. Гнев Сомертона постепенно куда-то исчез и он почти благодушно озирался по сторонам. Скорее всего, это было вызвано благотворным воздействием ледяного мятного жулепа[3]. Поэтому Эштон с искренней готовностью подлил старику, стоило тому только открыть рот.

— И я когда-то был молодым, — продолжал Роберт. Немного помешкав, он одним глотком опорожнил бокал и протянул его Эштону. — В свое время я вскружил немало женских головок. Может быть, и не так сильно, как вы той бедняжке, что осталась там, — Он кивком указал на дом. — Она совсем одурела, а Малькольм, дурак, вбил себе в голову, что заставит ее вновь влюбиться в него.

— А она и в самом деле любила его? — В голосе Эштона слышалась чуть заметная ирония, но старик уже был навеселе и ничего не заметил.

— Малькольм говорит, что любила…до того, как потеряла память, — Роберт задумчиво потер подбородок. — Иногда я невольно думаю, чем это кончится. Она и в самом деле славная девочка. Немного вспыльчивая иногда, это да. Однажды даже попыталась за меня заступиться, когда Малькольм принялся скандалить, что я чересчур много выпил.

Эштон слабо улыбнулся, что-то вспомнив.

— Да, это на нее похоже.