– Да, мы иногда осматриваем руины на тех склонах. В сумерках пользуемся факелами.

– Но зачем осматривать руины ночью? – заговорил Квалья, удовлетворенный тем, что тайна странных огней наконец-то разгадана. – Разве не логично делать это при солнечном свете?

– Именно так, – кивнул шериф. – Но, видите ли… Мы несколько раз с наступлением сумерек слышали детский плач из тех руин. Именно когда становилось темно. И мои люди уходили искать этого плачущего ребенка. Шли на этот зов, но как только подходили к развалинам, предположительно из которых доносился плач, все стихало. Мы осматривали эти развалины, но никаких признаков жизни. Честно говоря, мы теряемся в догадках, что это могло быть. И все больше приходим к мысли, что кем бы ни был этот плачущий ребенок, он вовсе не ребенок, и возможно, даже не человек.

– Что же тогда?

– Если бы я знал! Суть в том, что если поначалу мы были полны решимости найти плачущего ребенка и помочь ему, то сейчас это явление все больше и больше пугает моих людей. Пока придумали объяснение, что это ветер гудит в каких-то конструкциях. Но, черт возьми, я сам это слышал. Это плач младенца… Хотя, быть может, я излишне впечатлителен с годами стал и это действительно ветер причудливо играет с воображением, гуляя в складках этой местности и в руинах.

– Ну, а проблемы какие-то были с этим? Это представляет угрозу? – спросил Михаил.

Карл пожал плечами:

– Трудно понять наверняка, сэр. Если это какое-то существо, то никаких нападений пока не было. Но проблема все же возникла. Несколько наших людей ставили сети в том месте, где река впадает в бухту. Они решили остаться там и переночевать в городе, чтобы попытаться найти источник этого плача. И мы этих людей потеряли. Правда, причиной тому было цунами. Рон сообщил мне, что вы ему рассказали, будто бы на другом берегу бухты был найден неопознанный мертвец?

Михаил кивнул:

– Да, мистер Риггз. И, насколько мне известно, это вызвало переполох в двух общинах. Они несколько раз проверяли всех людей, поскольку человеческих жертв во время цунами удалось избежать. И вдруг мертвец. А ведь о существовании других людей на побережье никто не знает до сих пор.

– Вы сказали – две общины? – насторожился шериф. – Мы, насколько позволяет расстояние, могли наблюдать косвенные признаки человеческой деятельности на том берегу. Но вы говорите, что там две общины?

– По сути, это одна община. Просто населяет она два небольших города, находящихся друг от друга в паре километров. Руководство у них общее – приморский квартет.

– Приморский квартет? Что это значит?

– Четыре человека. Достаточно молоды. Им немного за тридцать. Лидер не один. Их четверо. Но суть не в этом. Мистер Риггз, я думаю, вы не очень удивитесь, если я скажу вам, что местные не любят американцев?

Карл усмехнулся и покачал головой:

– Я, конечно, наслышан, что у вас во всех бедах было принято считать виноватой Америку. И даже не сомневался, что после атомной войны вы более дружелюбны по отношению к нам точно не станете. Среди нас тоже есть люди, которые считают, что это вы все начали. А вот лично я и мой друг Джонсон за столько лет так и не смогли определить в точности, а были ли мы с вами вообще основными фигурантами самовоспламенения цивилизации? Конечно, в такой ситуации принцип домино практически неизбежен. Но не исключено, что первым спустил курок кто-то другой. Можете ли вы чем-то дополнить наши догадки о первопричине случившегося?

– Едва ли, – вздохнул Михаил. – Я помню, что в мире множились проблемы. Но вместо того чтобы их решать, все больше обвиняли друг друга в этих проблемах. Во всяком случае, люди на другом берегу уверены, что вы напали на нас. И давайте будем предельно честны. Когда-то вы создали военный альянс НАТО, как военный кулак противодействия так называемой советской угрозе. Но однажды Советского Союза не стало. И мы пошли на беспрецедентные уступки. Что в итоге? Ваш военный альянс не прекратил существования после исчезновения причины его возникновения. Более того, он стал разрастаться и все больше приближаться к нашим границам. Согласитесь, мы не совсем в равном положении. И я могу понять людей, которые уверены, что первый выстрел сделали вы.

– Что вас так беспокоило это НАТО? У нас в Штатах многие даже и не знали про такую организацию. Неужели вы думали, что альянс собирается напасть на вас?

– У нас говорили, что если в первом акте пьесы на стене висит ружье, то в этой пьесе оно обязательно выстрелит. Видите ли, мистер Риггз, за всю свою многовековую историю Россия воевала более трех сотен лет. Дольше, чем существовала ваша страна. Это важно понимать. Я подозреваю, что вам это понять сложно. Расположившись от края до края континента и имея сухопутную границу лишь с двумя странами, вполне себе лояльными и послушными вам, американцам трудно представить, в каких условиях и через какие тернии и рифы пробивала себе путь наша история. Множество раз на нас нападали. Иногда все дело ограничивалось приграничной стычкой. Иногда были многолетние войны и оккупация. В разное время в Москву входили поляки, французы… Ее разоряли и жгли орды из Крымского ханства. И нам приходилось отстаивать свое право на существование. И особо остро это было, когда к нам вторглись нацисты. Конечно, бывали случаи, когда по разным причинам войны развязывали и мы сами. Вот, к примеру, почти сто тридцать лет назад мы сами спровоцировали Русско-японскую войну. Абсолютно глупая и бессмысленная авантюра, в которой, к тому же, мы проиграли. А сколько раз нападали на вас, Карл? Сколько было интервенций и оккупаций? Вы, безусловно, помните атаку японцев на Перл-Харбор. И это действительно трагическая страница истории. И я с уважением отношусь к вашей памяти о том дне. Если я не ошибаюсь, это случилось 7 декабря 1941 года?

– Верно, – кивнул шериф.

– Что ж, память меня не подвела. Но известно ли вам, что 22 июня того же года на всей протяженности нашей западной границы у нас было сотни Перл-Харборов? Трудно себе такое представить, не так ли?

– Действительно. Очень трудно.

– Есть еще одна историческая память, которую вы воспитываете в своих гражданах с младенчества. Память о Войне за независимость и память о Гражданской войне Севера и Юга. Но есть одна подзабытая деталь. Именно Россия выступила гарантом того, что в охваченные Гражданской войной Соединенные Штаты не вторгнутся войска иностранных интервентов. Русские военные корабли встали в ваших океанских портах, упредив Францию и Великобританию от вмешательства в ваш конфликт. При этом не вмешивались и сами. В итоге у вас сражались Север и Юг. У нас тоже была Гражданская война. Но географически мы расположены иначе. Никакая сила не смогла бы предотвратить вторжение иностранных армий в охваченную Гражданской войной Россию. И это случилось. Если мне сейчас не изменяет память, то в нашу страну тогда вторглись армии примерно четырнадцати государств. Четырнадцати, Карл. В том числе и ваша военная экспедиция. Такое тоже трудно себе представить. Но для нас это данность, кровью начертанная на страницах истории. А теперь на минуту представьте себя среднестатистическим русским, который любит свою страну и неравнодушен к ее истории. И где-то там, за пределами вашей страны существует военный альянс, по всем показателям превосходящий военные возможности вашей страны. Более того, ваша страна дважды пыталась вступить в этот альянс и присоединиться к государствам, входящим в него. Но вам дважды отказали. У вас не вызовет это тревоги?