— Не расстраивайтесь, шааза Кайя! Все выжили, лары защитили, сберегли. Только выздоравливать долго будут… — подала голос умница Байли.

Ниол кивнул Делле, и та быстренько слетала за артефактом в виде кубика. Дальше я, затаив дыхание, смотрела запись церемонии благословения. Полюбовалась первыми мгновениями, да-да, как меня, ошарашенную «достопримечательностями», муж тащил под мышкой. Выглядела я на редкость глупо, по-моему, даже красивое платье не спасало. Дальше было мило и душещипательно: окруженные сиянием пары смотрели друг на друга с такой нежностью, любовью, что на глаза навернулись слезы. Одна пара выделялась, оба чувствовали себя лишними на том празднике. Боги их «регистрацию» отложили.

Но вот потом… Когда мужчины самоотверженно защищали своих любимых, падали, заваленные камнями, или когда леара из отвергнутой пары, забыв о себе, освобождала своего избранника от сталагмита, а потом вливала в него магию, исцеляя и опустошая резерв, чернея на глазах, — это выбило дух…

Вот мы у края бездны, мое лицо крупным планом, ужас в глазах, взметнувшаяся защитная стена и летящий сквозь нее кинжал. Отчетливо видно, как он пылает. А может, лары постарались, чтобы каждый видел, почему второй эрат мог замертво упасть в бездну. Я в отчаянии кинулась к нему, вырвала отраву из сердца — и ухнула следом…

Амила всхлипнула, закрывая рот кулаком. Ее тут же обнял Ниол.

Кино от высших, в чем я уже не сомневалась, продолжалось. Мой артефакт с того места, где мы его установили, точно не снял бы происходившее за «бортом», а навороченный ларами — вполне. Хотя… не все, но, по крайней мере, верхнюю часть моего тела, судорожно дергающиеся крылья и руку, вцепившуюся в браслет Йелли. И каждую мою жалкую попытку нарастить льда… И лицо, искривленное от ужаса, боли и отчаянья… Все беспощадно показывал…

Рейт, выполнив условия сделки, тяжело вздохнул и отвернулся, собираясь покинуть объект так же незаметно, как и появился. Но у противоположного края площадки замер, прежде чем скрыться с места преступления. По-моему, он разрывался: уйти и помочь. Зачем-то сдвинул рукав плотной черной куртки, обнажив запястье с тонким плетеным браслетом с голубой бусинкой. Ррев снова тяжело вздохнул, посмотрел в небо, где зависла одинокая облачная фигура. Все-таки не все лары ушли! Оборотень тряхнул густой темной шевелюрой и по-звериному плавно, словно на мягких лапах направился к нам.

Монтажный переход: Ррев с трудом вытаскивает Йелли из пропасти, показывая всем, насколько крупного и тяжелого мужчину мне пришлось спасать, держать несколько минут. Потом из-за края показалась я… героиня, слов нет, — щуплая, грязная, в кровоподтеках и ссадинах, в заляпанном кровью драном платье, а руки… Меня опять на слезы прошибло, до чего себя стала жалко, — одно плечо неестественно вывернуто, рука плетью висит, пальцы мертвой хваткой сжимают спасительную белую ленту, намотанную на запястье. Дальше я вообще плохо помнила, даже момент, когда Ррев, увидев мое состояние, отвлекся от Йелли и резко дернул за ленту. Меня, оказывается, тогда аж выгнуло от боли, зато сустав встал на место, а изморозь набросилась на него, словно оголодавший пес на косточку.

Последовавшее дальше было уже вне моего сознания. Ррев в ипостаси снежного барса насмерть бьется с несколькими леарами — убийцами, несостоявшимися по воле богов. Каждый из них, словно ему там медом намазали, пытался подобраться к нам, но рейт, как говорят профи, держал оборону и методично истреблял противника. Но двоих, о которых упоминал свекор, на самом деле «помиловал» — в качестве будущих свидетелей оставил.

Затем, без перехода, на него налетела толпа Арэнков. Делла походила на разъяренную кошку, у которой украли котенка. Амила и Ниол — на карающих ангелов, а Льил… ух, красавчик, в ярости он потрясающе смотрится! Меня услышали, от красавца зверя отвалили. Ниол подлетел ко мне, со страданием и сочувствием на красивом лице коснулся лба — и началась суматоха. Про Ррева забыли, но он не удрал, ходил в сторонке, хлеща по бокам хвостом, и зорко следил за обстановкой.

Потом любой житель Леарата видел, как взрослеет шааза. Надо полагать, на моем примере лары хотели показать пустым ша и одаренным шаа, что за все надо платить. Во всей красе вопрос на засыпку от ларов: нужна ли вам, чернокрылые и серокрылые счастливчики, сила белых за такую цену? Вот хитрецы! Мое тело выгибалось под немыслимыми углами, кажется, кости трещали, вены так вздувались, что могли лопнуть в любой момент. Артефакт «слышал» мои, ох, звериные вопли боли. А какие муки испытывали те, кто сдерживал мою магию внутри!? Перекошенные лица, кровь, идущая носом, и растянутые в криках рты не оставляли зрителям сомнений. Плохо всем! Очень плохо! А уж как корежило пришедших в себя Йелли и Деларию — не передать словами, ведь они связаны со мной узами магии.

Даже странно, почему крылатые скромно называют этот сущий кошмар переходом.

И вот, пережив такие мучения, любой белокрылый автоматически становится мишенью со стороны своих и любого другого леара. Кому такая сила нужна? В общем, мудрые лары постарались наглядно продемонстрировать все «за» и «против», и последних, на мой взгляд, гораздо больше. Может это не магия слабеет? А боги хотят мира и равноправия для всех своих детей, глядя, как те творят черте что.

Око ледаи, считай божественное, отвернулось от нашей компании — показывать, как мы дружно парим в эйфории, лары не захотели, чем только подтвердили мои подозрения: все не просто так! «Камера» переключилась на гору Дамарис, стремительно забралась повыше и показала перекошенное ненавистью лицо Хинто Керука, в окружении трех телохранителей в темной одежде, как и у тех, кто напал на нас. Уверена, параллели леары провели! Эра Хинто наговаривал сообщение, с ненавистью глядя на конкурентов, которые прямо на его глазах «отоварились» магией и усилили шаазат. Хинто в бешенстве отправил вестник, раскрыл красивые белоснежные крылья и улетел прочь. Козел ты…

К месту трагедии слетались новые и новые леары. Я всхлипывала от радости, наблюдая как достают из-под завалов живых. Мои родичи, напитанные магией, легко ею делились, исцеляя раненных. Почерневшую леару, отдавшую всю себя ради истинной пары, живой, но с трудом передвигавшийся супруг успел подтащить к нашему куполу, чтобы восстановить. К счастью, ее крыльям вернулся серый цвет! Потом они долго и страстно целовались, на фоне поисково-спасательных работ. Похоже, совместное преодоление трудностей и обоюдное самопожертвование их сблизило, помогло взглянуть друг на друга с иной стороны.

Глядя первый леарский репортаж из горячей точки, я постоянно держала в поле зрения Йелли. Любимого, после того он как очнулся, не интересовало ничего, кроме меня: держал на руках и тихонько укачивал. Правда, я ничего не помню. Но еще больше люблю…

Увидев, что я плачу от переизбытка эмоций, Байли непререкаемо распорядилась:

— Шаазы, помилосердствуйте, хватит, нашей Кайе надо привести себя в порядок. Ша Кимчи лично приготовила ей ужин, полезный и вкусный.

— Не зря я чернокрылую главной на кухне назначила, они больше ценят то, что имеют, — довольно заметила Амила.

Я вспомнила, что именно Кимчи защищала мое доброе имя перед «коллегами».