— Отойти от кормы, — приказал Михеич.

Они отошли, всем телом прижимаясь к титановой обшивке, чтобы не свалиться.

Внешняя связь на субтеррине не работала, а переносные рации не могли пробить корпус «крота», поэтому общаться с Гришко нужно было по-другому.

— Танюха, возьми-ка пилу, пока я ее тут не утопил. — Михеич протянул свой инструмент девушке. Та послушно взяла измазанную слизью электропилу. Вопросительно уставилась на Михеича через окуляры ребризерной маски.

— Теперь дуй к полковнику. Скажешь: пусть по моему сигналу запускает винт. Только на малых оборотах, чтобы нас не стряхнул. А мы посмотрим, как оно тут работает и работает ли вообще.

— По какому сигналу? — уточнила девушка.

Михеич взял у Стаса ножницы. Показал Татьяне.

— Стукну по обшивке два раза — пусть включает винт. Стукну один — пусть сразу выключает. Не перепутай.

— Ясно, я пошла. — Таня была только рада поскорее вернуться в безопасное чрево «крота».

— Только на малых оборотах, на малых! — крикнул Михеич в спину девушки. Та махнула рукой — поняла, мол, — и скрылась в люке.

Михеич выждал немного, дав Тане время добраться до отсека управления и передать информацию Гришко. Затем дважды саданул тяжелыми ножницами по обшивке.

Бум! Бум!

Гулкое эхо прокатилось над покрытой падалью водой.

Отклика от бубна Колдуна не было. Но снаружи гудело еще долго. Внутри Гришко тоже не мог не услышать сигнала.

Услышал.

Подземлодка вздрогнула, завибрировала, колыхнув толстый слой разлагающихся останков. Поднятый над водой винт медленно, с натугой, но все же провернулся. Раз, другой, третий… Потом завертелся легче, быстрее, разбрызгивая то, что еще оставалось на лопастях и под ними.

Михеич ударил ножницами еще раз.

Бум!

Гришко отключил двигатель.

— Сойдет пока. — Михеич вернул инструмент Стасу. — Держи.

Тот сунул длинную ручку ножниц в ременную петлю: свободными руками все-таки удобнее держаться за «крота».

— До чистой воды доберемся, а там, глядишь, все лишнее само смоется, — пробубнил Михеич.

Ну и слава богу! Стас шагнул к люку, и…

— А это еще что за дрянь? — прозвучал за спиной встревоженный голос Михеича.

Стас обернулся. Ага, старик тоже увидел черный пемзоподобный «айсберг» в полоске чистой воды. Луч его налобного фонаря уперся в плавучую глыбу. Близоруко прищуренные глаза за окулярами противогаза пытались ее рассмотреть, а руки уже снимали автомат с плеча.

Стас был спокоен. От этого куска непонятно чего по-прежнему никакой угрозы не исходило. Он, во всяком случае, ее не чувствовал. Хотя что-то Стаса все-таки смутило. Только что именно, он и сам пока не мог понять.

— Ничего страшного, — не очень уверенно сказал Стас.

— Ничего? — Михеич посветил вниз.

Вот в чем дело! Вот в чем странность!

Черный «айсберг» никак не мог подплыть к ним так близко. Там, где он был сейчас, совсем недавно колыхалась плотная масса гниющей мертвечины. Теперь же… Невероятно! «Айсберг» словно раздвигал ее. Он плыл сквозь нее, протягивая за собой полоску чистой воды, которая уже не смыкалась. Выходит, вовсе не течение влекло его по незатянутой падалью протоке. Он сам прокладывал себе путь.

Плавучая глыба медленно, не спеша приближалась к «кроту».

Пару секунд они молчали, и эта мертвая тишина посреди мертвых подземных вод показалась Стасу невыносимой.

— Если эта штука доплывет до нас, мы сможем выбраться по его следу даже с нашим калечным винтом, — пробормотал Михеич.

Вот почему он не спешит укрыться в субтеррине. Хочет убедиться, что «штука» доплывет.

— Похоже на старика в лодке, — задумчиво произнес Михеич.

А ведь действительно похоже. Сейчас, в фонарном свете, Стасу тоже показалось, что бесформенная глыба все же имеет определенную форму. Если мысленно отсечь многочисленные бугры и наросты, то получится… Внизу получится вытянутое основание, как у лодки. Вверху — сгорбившаяся фигура лодочника. Ну точно какой-то дремлющий старик, упершийся руками в колени и опустивший голову на грудь.

— И плывет как будто… — луч от фонаря Михеича скользнул по расступающемуся перед носом «лодки» гниющему месиву и вскрывающейся чистой воде. — Как будто по реке плывет!

Протока чистой воды в слипшейся мертвечине в самом деле напоминала реку, несущую свои воды мимо заболоченных берегов.

Михеич тряхнул головой:

— Не, ты посмотри! Твою ж мать, а! Прямо Харон на Стиксе.

Стас уловил беспокойство в его словах. Михеич все-таки побаивался эту непонятную, но, вроде, неопасную плавающую глыбу. Он по-прежнему держал «айсберг» на прицеле.

— Кто такой Харон? — спросил Стас. — Что такое Стикс?

— Стикс — река в мире мертвых. Харон — перевозчик умерших на этой реке. — Михеич недовольно фыркнул. — Ты жил в «Аиде», Стас, мог бы и знать такие элементарные вещи.

Элементарные? В самом деле?

— Откуда я мог их знать? — удивился Стас.

— Ну да, ну да. — Михеич по-прежнему смотрел не на него, а следил за глыбой-«лодкой». — Вы же у нас потерянное поколение.

Ничего не происходило. Плавучая глыба вела себя, как… Как обычная плавучая глыба. Только чистая вода все ближе, ближе. Как будто «айсберг» подтягивает ее за собой к застрявшей субтеррине.

— А ты откуда знаешь такие вещи? — спросил Стас. — Стикс? Харон? Кракен, опять-таки. — В голове вдруг мелькнула невероятная догадка. — Ты, случайно, с Колдуном не общаешься?

«Пока Колдун не общается со мной».

— Дурак ты, Стас! — фыркнул в противогаз Михеич. — Чтобы знать о Хароне и Кракене, не обязательно якшаться с колдунами. Информацию можно брать и из других источников.

— Книги?

— Никогда не любил читать. Зато с детства режусь в компьютерные игрушки. Из них и нахватался кое-чего.

Стас пожал плечами. Он плохо понимал, о чем говорит Михеич.

«Айсберг»-Харон тем временем приблизился уже почти вплотную. Лодкообразная глыба остановилась в нескольких метрах от задранной кормы «крота». Там же закончилась и чистая вода.

* * *

— И что дальше? — спросил Стас. Вопрос был риторический, но Михеич все-таки ответил:

— Вообще-то Харону… ну, настоящему Харону, полагается дать плату за перевоз, — неуверенно пробормотал он. — Может, этому тоже нужно заплатить?

Этому? ЭТОМУ? Чему этому? Нелепая, дикая, сумасшедшая идея — платить плавучему куску непонятно чего. Но здесь, в мертвом подземном море, после всего, что уже видел и пережил Стас, она почему-то уже не казалась такой нелепой, дикой и сумасшедшей. Может, просто потому, что других идей не было. А может, потому, что черный «айсберг» остановился вот так: «носом» и «лицом» к ним. И сейчас неподвижный «лодочник» будто ждет от них чего-то. Как ждал Ящер.