Эрику не хотелось признавать поражение. Он отскочил назад и снова принял боевую стойку. Потом снова ринулся в атаку — только на сей раз он был осторожнее. Два, три левых в корпус. Я намеренно пропустил удары — все равно они были несильными. Эрик приободрился. Я заранее знал, что будет дальше. Он планировал отправить меня в сокрушительный нокаут. Отвел плечо назад, замахнулся…

Он неплохо двигался; кроме того, он нарочно не смотрел мне в глаза, не желая выдавать своих намерений — видимо, в ранней юности он несколько лет занимался боксом. Удар пришелся в голову; я нарочно раскрылся, чтобы быстрее попасть в параллельный мир — туда, где останавливается время. Где все исчезает, где ты ничего не слышишь и видишь только красно-серую пелену. И неясные очертания фигуры, которую ты хочешь уничтожить всеми фибрами души.

Я подогнал «джип», затащил в него Капписа и Эрика и подвез их к дому. Привязал обоих к кроватям рыболовной леской, обнаруженной в багажнике «прадо», среди более сложного оборудования. Там были радиоприемники и непонятные коробки с жидкокристаллическими дисплеями, выключатели, ноутбуки, наушники, микрофоны и антенны, удлинители и инструменты. Интересно, не с помощью ли этих штучек они прослушивали наши разговоры. На одной коробке было написано: «Спутниковые навигаторы GPS».

Обездвижив Капписа, я осмотрел его рану. Жить будет, хотя в марафонских забегах участвовать не сможет. Каппис молча следил за мной, испуганно хлопая глазами.

Выживет ли Эрик, я не знал. Да мне, в общем, было это безразлично.

Покончив с Эриком и Капписом, я снял с себя окровавленную одежду и принял ванну.

Взял свою спортивную сумку и на «джипе» поехал к лесничеству, оставил «джип» у сторожки и пересел в «ниссан». В начале первого ночи я взял курс на Нелспрёйт.

На стоянке перед больницей Саусмед я позвонил Жанетт Лау. Скорее всего, я ее разбудил, но она не подала виду.

— Я нашел их, — сказал я.

— Нашел?

— Четверо мертвы. Двое в тяжелом состоянии.

— Господи, Леммер!

— Жанетт, дело еще не кончено. Завтра мне надо ехать в Кейптаун.

— Зачем?

— Мне нужен адрес некоего Квинтуса Верниха. Председателя совета директоров компании «Южный Крест авионикс». Он живет в Стелленбоше.

— Мать твою! — сказала Жанетт Лау.

— Ты что, его знаешь?

— Господи… Неужели он тоже тут замешан?

— Жанетт, у меня нет времени. Я все тебе расскажу, но не сейчас. Откуда ты знаешь Верниха?

— Познакомилась с ним, когда проводила презентацию наших услуг в «Южном Кресте». Расстилалась перед ним два часа, а эта сволочь сказала: нет, спасибо, они вполне обходятся своими силами.

— Больше не обойдутся. Что еще?

— Перед презентацией я постаралась побольше о них разузнать; кроме того, взяла у них рекламные буклеты, но это было несколько месяцев назад. Дай-ка вспомнить… Если я не ошибаюсь, они сделали себе имя на новых системах для истребителя «Мираж». Их реклама где-то у меня валяется… Я проверю.

— Пожалуйста, узнай адрес Верниха. А для меня достань билет на самолет.

— Хорошо. — Помолчав, Жанетт осведомилась: — Когда ты последний раз спал?

— Не помню. Позавчера, кажется. Я в больнице. Сейчас немножко подремлю.

— Хорошая мысль. Кстати, ты интересовался Стефом Моллером.

— Да.

— Я кое-что выяснила. Но разумеется, никаких официальных сведений у меня нет, в основном слухи и домыслы. Ты ничего не сможешь доказать.

— Мне не нужны доказательства. Все равно он тут ни при чем.

— Значит, ты никогда не слыхал о фирме «Фрама интертрейдинг»?

— Никогда.

— Не стану утомлять тебя лишними подробностями, но в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века наши военные активно торговали слоновой костью, для чего и была создана «Фрама». Прибыли были огромными, порядка сотен миллионов рандов. В 1996 году комиссия Кумлебена расследовала все дело; в отчете написали, что речь идет о коррупции на самом высшем уровне. Но, как ты можешь догадаться, никто не хотел показывать пальцами. Одно из имен, которые упоминались в связи с тем делом, — Стефанус Лодевикус Моллер. Он был аудитором «Фрамы». Именно он переводил деньги.

Я был так измучен, что подробности до меня просто не доходили.

— Ты меня слушаешь? — спросила Жанетт.

— Я поражен.

— Да, Леммер. Проклятая страна! А сейчас иди и выспись. Я перезвоню тебе завтра.

— Спасибо, Жанетт.

— Да, кстати, пока не забыла! — воскликнула она.

— Что?

— Ты не можешь пронести «глок» на борт самолета!

— Ах да, а я и не подумал.

— Оставь его Фиктеру. А здесь я раздобуду для тебя что-нибудь другое.

Я взял сумку и пошел в больницу. Би-Джей Фиктер дежурил в ночную смену. Он выглядел свежим и бодрым и убрал руку с пистолета, только увидев, что это я. Напротив него мирно спал полицейский-констебль.

— Ах, мой дорогой, как мило ты выглядишь! — сказал он.

— А ведь я еще не наложил макияж. Новости есть?

Фиктер покачал головой.

— Угроза почти устранена. Я специально пришел, чтобы сообщить тебе. Дело еще не кончено, но сегодня ночью тебя вряд ли побеспокоят.

— Ты нашел их!

— Да.

— Спасибо за то, что оповестил друзей о вечеринке.

— Я знаю, ты не любитель вечеринок. У тебя такой домашний вид.

— Ах, все мы носим маски. Что ты намерен делать сейчас?

— Отосплюсь на диване в номере для особо почетных гостей. Я просто хотел… — Я махнул в сторону палаты Эммы.

Джей-Би ничего не сказал, только ухмыльнулся.

Чернокожая ночная медсестра узнала меня. Она кивнула: мне можно войти.

Я открыл дверь и подошел к ее постели. Эмма лежала на спине, как раньше. Я посмотрел на нее и почувствовал, как меня охватывает огромная усталость. Я сел и накрыл ее руку своей.

— Эмма, я нашел Якобуса!

Ее дыхание было глубоким и мирным.

— Он очень по тебе скучает. Он скоро приедет к тебе — может быть, уже завтра. Когда тебе станет лучше, ты сможешь его увидеть. Значит, выздоравливай скорее.

Нельзя доверять себе, если ты не спал сорок часов. В голове настоящая буря, чувства тебя обманывают, и ты живешь в мире, где вымыслы и явь неразличимы. Наверное, мне просто показалось, почудилось, что рука Эммы едва заметно дрогнула в моей руке…

Винсент-Пего Машего приехал в реабилитационный центр «Могале» летом 2003 года. Вечером он гулял между вольерами и вдруг увидел человека в клетке ушастого грифа, и сердце у него в груди остановилось.