— Замри, — приказал я, — и даже не пытайся взять оружие!

Иваныч было дернулся к автомату, лежащему буквально в метре от него, но вовремя замер. И правильно сделал, я совершенно не испытывал к нему жалости — если бы попытался схватить оружие, я бы его изрешетил. Тем более после того, как я убил маров, внутренний барьер исчез — я был готов стрелять без колебаний, если потребуется. Иваныч выполнил приказ, медленно поднял голову и попытался рассмотреть, кто именно раздает ему указания.

Очередной всполох огня из костра, видимо, осветил мое лицо, вот только это нисколько не помогло Иванычу.

— Кто ты? — спросил он.

— Тот, кого ты в лесу кинул подыхать! — ответил я.

— Мик? — удивленно спросил он.

Надо же — быстро сообразил.

— Не ждал меня увидеть? — усмехнулся я. — Думал, я подох?

— Если бы я хотел, чтобы ты подох, то убил бы… — начал было Иваныч.

— Брось! — перебил его я. — Ты просто не захотел марать руки. Или кишка у тебя тонка, убить человека. Ты бросил меня подыхать, обворовал и ушел, оставил только сраный нож!

— Все не совсем так, как ты думаешь…

— М — да? И как же все на самом деле?

— Это было необходимо.

— Для тебя? Не сомневаюсь.

— Послушай, Мик…

— Даже и не подумаю, — перебил я его, — что ты тут делаешь, Иваныч?

— Я…ищу…

— И что ищешь?

— Это тебя уже не касается, — внезапно Иваныч улыбнулся и взглянул куда-то мне за спину, — кончайте его, ребята!

Я дернулся в сторону, упал на спину и повернулся, выставил винтовку, готовый в любой момент открыть огонь, как только увижу противника. Вот только никого я позади себя не увидел.

«Вот ведь, хитрая сволочь!» — мелькнула у меня в голове мысль и словно в подтверждение ей над головой, в том месте, где я только что стоял, свистнули пули.

Иваныч! Сволочь! Обманул-таки! А я, как дурак, повелся! Благо не стал разворачиваться, как идиот, а хоть догадался отпрыгнуть в сторону и упасть на землю. Если бы не это — опять бы подарил Иванычу кучу вещей.

Я перевернулся к бывшему напарнику, дал короткую очередь туда, где он находился секунду назад, но его уже и след простыл — схватил свои пожитки и был таков.

Ну, почти. Я успел заметить мелькнувший за деревом силуэт. Врешь — не уйдешь! Вскочив на ноги, я бросился в погоню.

— Стой, сука! — крикнул я.

В ответ мне Иваныч дал короткую очередь. Я повалился на землю, скорее рефлекторно, чем действительно опасаясь ранения — было слышно, что Иваныч стрелял наобум, куда-то в сторону, даже не целился в меня. Но инстинкт самосохранения оказался сильнее логики, и теперь я с чертыханиями вскочил на ноги, бросился вслед за беглецом.

Иваныч петлял между деревьями, как горный козел, шансов прицелиться в него у меня не было вообще. Более того, я с удивлением обнаружил, что отстаю. Этот старый хрыч оказался проворнее.

Эта погоня продолжалась минут пятнадцать, не меньше. Я уже дышал, как загнанный конь, однако отчетливо слышал и тяжелое дыхание беглеца — Иваныч тоже выбился из сил и теперь вопрос лишь в том, кто из нас быстрее сдастся.

Лично я этого делать не собирался. Злость и обида, что Иваныч снова умудрился меня обмануть и чуть не убил, гнала вперед. Плюс азарт, вид убегающей жертвы подстегивал меня, заставлял не сдаваться, бежать вперед. Главное — не поддаться этому азарту: в один прекрасный момент противник может резко остановиться, выцелить меня и срезать точной очередью. Я понимал это головой, но на деле ломился сквозь заросли, словно лось. В голове билась только одна мысль — «не дать ему уйти, не отстать».

Впрочем, Иваныч тоже не спешил сдаваться — он явно понимал, чем ему это грозит. Не зря ведь пошел на столь отчаянный финт — напугал меня несуществующими подельниками, отвлек. Я подозревал, что и очередь он пустил по мне впопыхах. Для него главное было уйти, а останусь я в живых или нет — уже вторично. По большому счету, если бы он хотел меня убить, то не пытался бы сбежать. Ну, промазал раз, и то лишь потому, что я так резко дернулся в сторону. Наверняка, если бы кто-то другой был на моем месте, он бы просто повернул голову назад. И естественно, был бы убит Иванычем. Тем не менее, если бы Иваныч хотел, то после первой выпущенной им очереди он бы не убежал, он остался бы на месте и попытался бы таки меня достать. Но он струсил, не захотел вступать в бой.

Короче говоря, мое предположение, что у него кишка тонка, чтобы убить человека, было наиболее вероятным.

Мы бежали по темному лесу, однако я уже начал замечать признаки приближающегося рассвета — та самая серость и туман стали теснить ночную темень.

Иваныч, меж тем, выскочил на поляну и как заяц, прыгая из стороны в сторону быстро ее проскочил, скрылся за деревьями на противоположной стороне.

Черт его знает, о чем я думал в тот момент. Может просто меня гнал азарт, может уверенность в том, что Иваныч побоится останавливаться и стрелять в меня, но я бежал прямо, как носорог. Сквозь кусты, по густой траве, даже не пытаясь повторять маневры Иваныча. А зачем? Я прекрасно его видел и шарахнулся в сторону сразу же, как только заподозрил бы, что он собирается стрелять в меня.

Я был уверен в том, что он рыскает из стороны в сторону только потому, что боится получить пулю в спину. Оказалось, что я заблуждался. Была причина для столь странных маневров.

Резкая боль пронзила ногу, меня дернуло назад, и я рухнул на землю.

Боль была настолько сильной и неожиданной, что я заорал во все горло, и лишь потом посмотрел на раненую конечность.

В правую ногу вцепился самый настоящий медвежий капкан.

Я попытался его снять, вот только все мои попытки оказались тщетными — расщепить, разогнуть стальные челюсти руками мне не удалось.

— Эй, Мик! — донеслось из зарослей.

— Чего тебе? — прорычал я, отдышавшись.

— Видишь, до чего тебя довела жадность и мстительность?

— И до чего же?

— Ты теперь попал парень, попал…

— Это мы еще посмотрим… — пробормотал я, схватился за капкан и вновь попытался его разжать.

— Очень скоро ты либо потеряешь сознание от болевого шока, либо попросту сдохнешь от потери крови! — с ехидством в голосе вещал Иваныч. А я, стараясь абстрагироваться от боли, вертел головой, силясь понять, где именно он находится.

— Это мы еще посмотрим! — уже крикнул я и дал очередь из ИВы в место, где, как мне казалось, засел Иваныч.

— Не трать мои патроны, парень! — вновь съехидничал Иваныч.

— С чего это они стали твоими?

— Я подожду здесь, и когда ты потеряешь сознание или умрешь — приду и все заберу. Слышишь, парень? Заберу все. И знаешь, кто в этом будет виноват? Ты! Ты и твоя жадность, мстительность. Зачем ты гнался за мной? Зачем стрелял в меня? Видишь, что из этого получилось? Видишь, к чему это привело? Это карма парень, это мгновенная карма!