Уильяма всегда изображали в фельетонах и на карикатурах как неотесанного, грубого матроса, и хотя прошло уже очень много лет с тех пор, как он оставил морскую службу, его все еще продолжали звать «королевским матросом», отказывая ему и в хороших манерах, и в галантности, свойственных другим братьям. И вот теперь он начал оправдывать такую характеристику: его ухаживание за наследницей было в высшей степени неуклюжим и бестактным так же, как и то, что он привез с собой одну из дочерей Дороти Джордан и сделал ее свидетельницей своих развлечений.

Софи была смущена и растеряна. Она выросла в Буши, в домашней обстановке, в атмосфере согласия, установившегося между ее родителями. И вот теперь неожиданно у нее на глазах не очень юный папаша превращается в посмешище, ухаживая за молоденькой девушкой. Она испытывала неловкость, у нее было скверное настроение, и она не знала, чью сторону — отца или матери — ей следует принять. Она хотела бы быть с мамой, чтобы именно от нее узнать, что все это значит, но одновременно ей нравилось и веселье Рэмсгейта, где готовились к большому морскому празднику и куда съехалось по этому поводу много светской публики.

Поведение герцога забавляло Кэтрин. Она считала его старым и не очень привлекательным, но он был сыном короля, и мать весьма доходчиво объясним ей, какие перспективы сулит брак с ним.

У леди Тилни-Лонг, вдовы сэра Джеймса, было два сына и три дочери. Сейчас, после смерти обоих сыновей, Кэтрин, самая старшая, став одной из богатейших наследниц, имела множество поклонников. Леди Тилни-Лонг надеялась, что ее дочь проявит благоразумие и сделает правильный выбор, но у Кэтрин были собственные представления и взгляды.

Уильям не скрывал некоторого разочарования: он полагал, что его титул потрясет Кэтрин, и она немедленно примет его предложение.

Леди Тилни-Лонг была осведомлена о том, что сулит этот брак, как, впрочем, и о том, какие преграды могут возникнуть на пути к нему: согласие принца-регента, одобрение королевы, которое, она надеялась, будет получено, и, наконец, семейная традиция жениться на немецких принцессах. Она обсуждала все это с Кэтрин.

— Прежде, чем ты примешь его предложение, необходимо убедиться в том, что этот брак вообще возможен.

— Моя дорогая мама, я вовсе не уверена, что готова принять его предложение, так что пока не надо об этом говорить.

— Он влюблен в тебя и проявляет нетерпение.

— И это должно было бы показаться тебе странным. Мужчина, незаконная жена которого жива, актриса, родившая ему десять детей! Нет, мама, положение слишком сложное, чтобы мне хотелось в нем оказаться.

— Ты не очень скромна и к тому же не очень разумна, Кэтрин.

— Напротив, мама. Я достаточно серьезна и очень разумна. Вот почему я собираюсь подержать моего герцога еще какое-то время подле себя в неведении.

И она осуществила свои намерения. Ей очень нравился Уильям Уэсли-Поул, молодой, красивый и гораздо более привлекательный, чем другой Уильям, герцог Кларенс. Но — герцог! Мать постоянно напоминала ей об этом. Ей бы следовало понять, какие возможности — пусть весьма отдаленные и неопределенные — дает этот брак. Возможность стать королевой Англии! И мать считала, что Кэтрин обязана об этом помнить, потому что герцог Кларенс — четвертый по очереди наследник престола. Кэтрин на это отвечала, что единственное, о чем она намерена помнить, — ее собственные чувства.

Тетушка Кэтрин, леди де Креспиньи, которая очень дружила с Уильямом, и которой герцог написал о своих чувствах к Кэтрин, сообщила своей племяннице, что у него самые серьезные намерения и что будет глупо с ее стороны, если она над этим не задумается.

Однако Кэтрин стояла на своем,

— Брак, — говорила она, — очень серьезное дело, и я не более заинтересована в его короне, чем он в моих деньгах, Однако мы оба прекрасно помним и об одном, и о другом.

И она продолжала развлекаться с толпой поклонников, во главе которой были Уильям Уэсли-Поул и герцог Кларенс.

Пока Дороти ждала его в Буши, чтобы обсудить все условия предстоящего расставания, он жил в Рэмсгейте и вел себя, как юный, пылкий влюбленный. Он часто писал леди де Креспиньи, чтобы она была в курсе его дел.

«Дорогая леди Креспиньи!

Я только что простился с Вашей очаровательной племянницей после того, как имел счастье танцевать с ней целый вечер. Конечно, мои намерения совершенно ясны мисс Лонг, и я надеюсь, что прелестный маленький ангел не ненавидит меня.

Вчера вечером я нанес визит леди Тилни-Лонг и провожал мисс Лонг в библиотеку. Еще раньше она обещала два танца Поулу, хотя говорила мне, что будет танцевать только со мной, пока я здесь. Короче говоря, я сказал Поулу, что никому ее не отдам...

Ее согласие — это все, что мне нужно. Ее родные так же, как к моя семья, согласны на этот брак. Миссис Джордан — настоящий ангел, она тоже хочет, чтобы я женился. Таким образом, мисс Лонг не должна бояться никаких противодействий со стороны всех этих людей...

Поскольку оба моих старших брата уже женаты, я — самый знатный жених в Англии. Характер третьего сына короля достаточно хорошо известен, и я надеюсь, что мисс Лонг устраивает все, что она обо мне слышала. Она не должна сомневаться в моей любви — для чего мне приезжать сюда, как не дли того, чтобы видеть ее, разговаривать с ней? Короче говоря, может ли Кэтрин Лонг полюбить герцога Кларенса?..»

Несмотря на все уверения в честности своих намерений, Уильям вынужден был продолжать ухаживание, а мисс Лонг — держать при себе всех своих поклонников в ожидании ее решения.

Эрнст, герцог Кембридж, который очень любил вмешиваться в чужие дела, приехали Буши. Он еще не успел оправиться от скандала, связанного с убийством его слуги, случившегося чуть больше года назад, и был очень рад, что общее внимание переключилось с него на Уильяма. Герцоги Кент и Кембридж никогда не были дружны с остальными братьями. Поговаривали, что именно герцог Кент распространял сведения об армейской афере Мэри-Анны, к сейчас Кембридж очень хотел сыграть и свою роль в жизни братьев, вмешавшись в семейные дела Уильяма. Именно с этой целью он и приехал к Дороти.

— Моя дорогая, — воскликнул он, обнимая ее, — какие ужасные новости! Я приехал, чтобы разделить с вами возмущение поведением моего брата. Мне стыдно за него, за то, как он с вами поступает.

Дороти немедленно встала на защиту своего возлюбленного.

— Боюсь, что он вынужден так поступать. Кембридж рассмеялся.

— Разве вы не знаете, что он все лето ухаживал за мисс Тилни-Лонг? Он всем говорит, что без памяти влюблен в нее.

«Все лето» — эти слова звучали у нее в ушах, когда она вспомнила, какие нежные письма получала от него в то время, письма, в которых были подробные рассказы о детях и ни единого намека на то, что он за кем-то ухаживает. Она подумала о деньгах, которые посылала ему, находясь на гастролях далеко от Буши и мечтая только об одном — поскорее вернуться домой, и боясь ему в этом признаться, ибо она знала, что без этих денег им не обойтись.