никому из негодяев этот опыт правления был не нужен, после мирной передачи власти от военных гражданским, все наработки такого управления страной были срочно забыты всем человечеством. Сам президент, а по совместительству военный диктатор, был выходцем из самых обездоленных низов перуанского общества. Он знал, что нужно простому народу и понимал, чего хочет элита. Страна даже на краю мира должна была считаться с диктатом всесильных стран, но он выбирал всё самое передовое из всех систем правления. От США он взял всё для поднятия из руин флота, от СССР он взял великолепное образование для молодёжи и развитие рыбной промышленности и так далее по списку. Нефть и богатства земли были поэтапно национализированы и заработали на народ. Все силы диктатуры подавления он направил на борьбу с мафиозными кланами, бандитизмом и преступностью.

Вооруженные силы, выступавшие как политический институт, разработали доктрину и планы развития страны, базировавшиеся на программном документе «План Инка». План выдвигал основные задачи революции по обеспечению интересов и стремлений широких масс нации. Кон-кретизация давалась в трех основных документах — «Манифесте ре-волюционной хунты», опубликованном в день взятия власти, «Статуте революционного правительства», датированном тем же днем, и «Основных направлениях со-циально-экономической политики революционного правительства».

В «Манифесте» говорилось о причинах решения армии взять власть в свои ру-ки и про-возглашались цели военного правительства. Главной целью определялась ликвида-ция зависимости, проистекающей из экономических, финансовых и торговых отно-шений с развитыми странами. «Статут» определял главные задачи правительства, в том числе преобразование общественных структур, повышение уровня жизни наи-менее обеспеченных слоёв населения, националистический и независимый характер деятельности правительства, достижение союза, согласия и интеграции перуанцев. Согласно этому документу президент республики назначался по единодушному решению Революционной хунты и осуществлял функции исполнительной власти посредством издания декретов-законов.

Первоначальная реакция перуанской общественности на переворот и докумен-ты нового правительства была резко отрицательной. По всей стране проходили выступления про-теста против захвата власти военными. Но затем реакция сменилась на прямо противоположную.

Веласко Альварадо разъяснял, что вооруженные силы взяли в свои руки власть в результате длительного уяснения перуанской действительности. Это был не переворот, а именно революция, но не марксистская, поскольку «мы не идем к обществу коммунистического образца». Ну не хотели они воров, бездельников и кровавых маньяков во власти. В то же время «мы не собираемся поддер-живать традиционный статус-кво, наоборот, мы будем изменять его… глубочай-шим образом…Мы идем к новому строю перуанского общества». Если империализм и местная реакция, по словам Веласко, не дадут правительству совершить «мирную революцию» сверху, при уважении прав частной собственности, на них ля-жет ответственность за её провал и выбор народными массами более радикальной альтернативы, социалистической революции. Негодяи это поняли, а народ принял.

Формулировка основных принципов экономической политики Революционного правительства вооруженных сил (РПВС), названные впоследствии доктриной Вела-ско, сводились к следующему: 1) основные богатства и природные ресурсы должны принадлежать государству; 2) экономическое развитие направляется на удовлетво-рение интересов нации в целом, а не на стремление к наживе отдельных лиц и груп-пировок; 3) иностранные капиталовложения должны содействовать росту нацио-нальной экономики; 4) указанные мероприятия призваны укреплять независимость страны и улучшать условия жизни народа. В соответствии с этой доктриной ино-странные предприятия должны постепенно превращаться в смешанные с опреде-ленным ограничением иностранного капитала, а затем — в национальные. Страна нуждается в гуманистической и справедливой диверсифицированной индустриали-зации, в рамках которой могли бы процветать частные предприятия, кооперативы, самоуправляющиеся предприятия и государственные предприятия. Военные защищают мирную революцию, которая, избегая хаоса и насилия, делает реальным более справедливое распределе-ние богатства, достижение быстрого повышения уровня жизни… большинства. Таких военных да всем бы странам!

Нашей Балтийской Руси просто не дала жить всемирная катастрофа и не более. Наши военные не хуже перуанских, а полководцы были бы несоизмеримо лучше, если бы среди них было меньше рождённых негодяями и было бы больше рождённых людьми.

Лима, столица страны, того времени была прекрасна. Громадный город был чист и опрятен. Работали десятки музеев, товары в магазинах не переводились, а на рынках те-же товары были по карману любому самому бедному человеку. Уже на следующий год после передачи власти военными Лима превратилась в бандитский грязный притон. У военно-морской базы Кальяо, порта Лимы, возникла громадная фавелла с тысячами нищих оборванцев, готовых на всё за тарелку похлёбки. Промаоистские партизаны, банды кровавых отморозков, терроризировали население. Опять закровоточили бесконечные военные конфликты на границах с Эквадором, Колумбией и Чили, а инфляция побила все мировые рекорды. У одной моей знакомой коммунисты-маоисты отрубили мачете голову мужа полицейского на её глазах, поломав ей жизнь походя просто для забавы в те времена. Не хватило венным разума оставить всё, как было при них, просчитались, понадеялись на разум народа, а народ перед лицом негодяев зачастую становиться бессильным, не чувствуя поддержки вооружённых своих сыновей.

Вот во времена нормальной власти и собралась постепенно вся наша банда мародёров в Лиме. Мы не очень привлекали внимание своим русским обликом и русским языком. Наших моряков там было в то время довольно много. Единственным курьёзным недостатком был… запах перуанских денег, пожалуй. Деньги пахли просто отвратительно для неискушённого обоняния. Они пахли запахом особого и очень вкусного растительного масла, на котором готовили везде вкуснейшую еду. Но этот недостаток очень быстро переходил в достоинство. Просто надо было один раз сходить в любой ресторан. Запах денег в стране, как и сами нормальные деньги, пропали сразу, как только вернулась «рыночная экономика» и разные суррогаты вместо нормального масла.

Днём мы работали на пограничном озере Титикака, а вечерами зависали в ресторанах, в воскресные и нерабочие дни бродили по музеям. Самыми хорошими на мой взгляд, были музей Ларко, музей Итальянского искусства, национальный музей археологии, антропологии и истории Перу, музей золота. Далее шли по списку музеи инквизиции, шоколада, археологии, электричества и прочие костёлы. Включая тот, где на картине Христос и Его ученики едят морскую свинку. На нас из подворотни смотрел, как на конкурентов, памятник конкистадору — убийце местных индейцев и, по совместительству, разрушитель империи инков Франсиско Писарро-и-Гонсалес. Его в подворотню инки непокорённые затянули с центра площади уже почти в наши дни. Я бы ему ещё и голову открутил, а непокорные не стали. Может они и правы. Негодяи должны смотреть как рушиться их негодяево царство.

Иногда мы выходили в океан на «Звезде». Её я тоже перегнал в Кальяо. Странствия «Звезды» по мирам и континентам это целая песня, достойная своей особой книги. Надеюсь я и её напишу. Там будет что рассказать. А пока мы ловили громадную ставриду, иногда ставили небольшой ярус на акул и прочих