— Ники! — Она бросилась на грудь к мужу, истерически рыдая.

Кэролайн попятилась к двери, не чувствуя ни страха, ни боли — ничего. Ей казалось, что она смотрит на сцену в театре, где разыгрывается драма, не имеющая к ней отношения. Шаг за шагом Кэролайн отступала к двери. Еще немного, и она уйдет. Тогда все закончится.

В коридоре послышались легкие быстрые шаги, и в дверях появилась Катя.

— Мама! Мамочка!

Даже если Мари-Элен и слышала голос дочери, то ничем не выказала этого. Она рыдала на груди

Николаса, оплакивая свою погибшую красоту. Кэролайн взглянула на князя. Он был мертвенно бледен. Его лицо выражало ужас.

Катя радостно бросилась к матери.

— Кэро, — глухо промолвил Николас. — Не уходи. Мы все уладим.

Но он казался Кэролайн незнакомцем. Зачем же подчиняться ему? Она видела, как красивая девочка уцепилась за юбки матери — матери, даже не замечавшей своего ребенка.

Да, Кэролайн была всего лишь зрителем. Случайным свидетелем странной драмы. Но почему же у нее по щекам текли слезы?

— Скажи ей, чтобы она любила свою дочь, — бросила Кэролайн, уходя из комнаты — и из его жизни.

Лондон, декабрь 1812 года

Кэролайн обмакнула перо и написала: «Беженцы. Глава XIII».

— Кэролайн! Ты все еще работаешь над своим романом? — Джордж появился в дверях кухни.

Кэролайн вздрогнула и застыла над листом бумаги, не смея взглянуть на отца. Горячие, жгучие слезы застилали глаза, и нужно было выиграть время и взять себя в руки.

— Да, — ответила она, положив перо. И, чтобы успокоить отца, улыбнулась.

— Я только что закрыл лавку, — сообщил Джордж бодрым тоном, не соответствовавшим его тревожному взгляду. — У меня идея. Не пойти ли нам куда-нибудь поужинать?

— Мне что-то не хочется, папа. К тому же я должна закончить главу.

Немного помедлив, Джордж сел за стол напротив дочери.

— Скажи, что тебя тревожит, дорогая. Что произошло с тобой в России?

— Нечего рассказывать, папа. — Кэролайн отвела взгляд. О том, что произошло, она и писала свой роман, в котором в отличие от многих других не будет счастливого конца. Читателей растрогает до слез печальная судьба героев и их любовь.

Еще никогда в жизни Кэролайн не чувствовала себя такой одинокой.

— Иногда мне хочется задушить этого Северьянова своими руками. Не сомневаюсь, это по его вине ты впала в такую меланхолию. — Джордж взял дочь за руку.

— Не смей так говорить! — Она сердито высвободила руку. — Он самый достойный, самый благородный человек из всех, кого я знаю, папа!

— Если он такой благородный, то почему разбил твое сердце?

Кэролайн поднялась, ей не хотелось рассказывать отцу обо всем, что произошло. Она вспомнила обезображенную ножами бандитов и ожогами Мари-Элен, и сердце у нее сжалось от жалости. Да, Николас — человек чести. Теперь он никогда не бросит жену, что бы она ни совершила в прошлом. Для самой же Кэролайн все кончено.

Это был всего лишь сон, она знала это с самого начала.

— Мне надо еще поработать, папа. — Кэролайн старалась не встречаться взглядом с отцом.

— А как же твой Коппервилл? Редактор несколько раз присылал курьера, умоляя тебя дать материал для этой колонки.

— Коппервилла больше нет. Он умер в Москве. Озадаченный Джордж помолчал. Потом вдруг протянул дочери запечатанное письмо.

— Тебе пришло письмо от бабушки.

Кэролайн равнодушно вскрыла конверт.

— Еще одно приглашение в Мидлендс.

— Странно, — искренне удивился Джордж. — Сначала она явилась сюда, в лавку, вскоре после твоего отъезда, и потребовала, чтобы я сказал, где ты находишься, а теперь это — четвертое по счету приглашение. Поедешь? Знаешь, по-моему, тебе следует поехать. Ты всегда притворялась, будто тебе нет до нее дела, но я-то знаю, что тебя задевало ее безразличие. Наверное, она хочет восстановить с тобой отношения.

Кэролайн достала чистый лист бумаги и в четвертый раз написала вежливый отказ.

— Я не поеду в Мидлендс. Зачем? Прошлое осталось в прошлом. А я живу в настоящем.

— А как насчет будущего?

— Будущее меня не интересует.

В этот момент кто-то громко постучал в дверь лавки, Джордж недовольно заворчал, но потом внезапно оживился:

— Наверное, это молодой Дэвисон! Я открою ему.

— Подожди, папа.

— Если прогонишь его еще раз, он больше никогда не придет, предупреждаю тебя, Кэролайн. Дэвисон — порядочный человек, у него явно благородные намерения, и он по уши влюблен в тебя. Не прогоняй его!

— Но я не люблю его, — прошептала Кэролайн, однако Джордж не слышал ее, бросившись открывать дверь.

Кэролайн едва сдерживала слезы. «Ах, Николас, — думала она, — неужели мне суждено всю жизнь тосковать по тебе? Как с этим жить? Уж лучше бы я умерла».

Так оно и было. Жизнь утратила для нее смысл. У Кэролайн не только было разбито сердце, что-то сломалось в ее душе. Если бы она знала, что любовь способна причинять такие страдания, она с самого начала постаралась бы не попасть в ее сети.

Все казалось проще, когда она убегала из Петербурга — снова с помощью Алекса. Пока не прошел шок от случившегося, ей казалось, что есть возможность выжить. Но за две недели пути шок постепенно прошел, и Кэролайн погрузилась в это безнадежное состояние.

В кухню с улыбкой вошел Энтони Дэвисон с красиво завернутым пакетом в руке. Кэролайн поднялась и через силу улыбнулась ему.

— Надеюсь, я не помешал вам, мисс Браун? Мне хотелось успеть до закрытия лавки, но улица Пэлл-Мэлл была запружена экипажами.

— Вы ничуть не помешали, — любезно сказала Кэролайн, хотя ей не терпелось вернуться к своему роману, главный герой которого был как две капли воды похож на Николаса.

— Это для вас. — Энтони протянул ей пакет. — Я решил, что томик Вальтера Скотта доставит вам больше удовольствия, чем букет цветов.

Кэролайн взглянула на название.

— «Дева озера». Как мило.

— Надеюсь, вы с удовольствием прочтете эту поэму, — улыбнулся Энтони.

— Уверена, — отозвалась Кэролайн, обдумывая следующий эпизод своего романа. — Спасибо.

— Мисс Браун, не согласитесь ли вы пойти со мной завтра вечером на ужин с танцами?

— Благодарю за приглашение, Энтони, но я не очень хорошо себя чувствую. Извините.

У него вытянулось лицо, но он овладел собой и поклонился.