Чем теперь собираешься заняться?

То же самое я мог бы спросить и у тебя.

Да, но сюда-то ты зачем приехал? Что ты задумал? Я был на пристани, когда они уезжали. Она уехала вместе с ними.

Я знаю.

Их собралось пятнадцать человек, я сам посчитал. Так почему ты сюда приехал?

Теперь я остался один, дела у меня никакого нет, а сюда приехал, чтобы повидаться с тобой.

Хорошо бы нам вместе уехать отсюда, задумчиво сказал Август.

Эдеварт: Куда я поеду, у меня ничего нет.

Август: У тебя есть часы и золотое кольцо... Но вообще у Августа тоже было тяжело на душе, он мрачно буркнул, что вёл себя, как дурак, и с ним обошлись, как с дураком.

Эдеварта немного утешило, что не он один наделал глупостей, и он начал расспрашивать друга. Ничего особенного Август ему не сказал, но Эдеварт понял, что, если Август продержался на одном месте больше года, значит, на то были свои причины. Видимо, это как-то было связано с тем, что теперь у Августа не было его золотого кольца. Эдеварт спросил без обиняков: Где твоё кольцо?

Август: Где надо! Я знаю, где оно.

Но не можешь взять его обратно?

Похоже, что нет.

Ты её не видишь?

Вижу, каждый день. А что толку?

Ладно, меня это не касается, сказал Эдеварт, но всё-таки кто она?

Этого я не могу сказать.

Вот как?

Пойми, она важная птица, и потому я должен молчать. Но похоже, без нечистого тут дело не обошлось, вот уже два года...

Это я понимаю!

Одно скажу тебе, Эдеварт, моей вины нет, что я попал в эту передрягу.

Это я тоже понимаю, я и сам без всякой вины попал в передрягу.

Нет, ты видел, что делаешь, а у меня, можно сказать, на глазах была пелена.

Это как понимать?

Откуда я мог знать, что она замужем, если она ничего про это не сказала? Я лишь потом об этом узнал, но было уже поздно.

Замужем? И ты не можешь сказать мне, кто она?

Август покачал головой: Слишком важная птица.

Эдеварта вдруг осенило: он вспомнил массивное золотое кольцо, которое экономка носила на среднем пальце, и всё равно оно было велико ей. Я знаю, кто она! — воскликнул он.

Тогда зачем спрашиваешь?

Вот чертовка! Как тебя угораздило с ней спутаться?

И не говори! У меня был билет до Тронхейма, но я доехал только досюда, и точка. Прощай, мой билетик! Ну скажи, разве это не судьба? Сам не знаю, почему я сошёл с парохода, знакомых-то у меня здесь нет, но я встретил её, и она спросила, откуда я, а потом поинтересовалась, почему ты не приезжаешь и всякое такое. Я, мол, должен написать тебе, что мы с ней стали любовниками, всенепременно должен, она была такая весёлая, красивая. Если бы я знал, что она замужем... но она сказала только, что служит здесь экономкой, и ещё сказала: какое у вас красивое кольцо! Хотите, я вам его подарю? — спросил я. Вот так всё и вышло.

Ну а когда ты узнал, что она замужем?

Вот именно, когда! Но тогда было уже поздно; понимаешь, я же не камень какой-нибудь и потому влюбился в неё с первого взгляда. И всё время ждал, когда она наконец уступит, так ведь нет. К тому же муж её шут гороховый и боится мышей, разве ей такой нужен? Она-то на редкость красивая женщина, сам знаешь, уж сколько я поездил по свету, а такую редко встретишь; ничего странного, что я прикипел к ней сердцем, но она только смеётся надо мной. А теперь я уже не могу без неё, ведь если я кого полюблю, меня не оторвёшь. Но чтобы это длилось целых два года, такого со мной ещё не бывало, правда, не забывай, она настоящая дама; нет, в такой передряге я ещё не бывал. А что до моего кольца, так я буду только рад, если она станет его носить всю жизнь, лишь бы помнила обо мне; между прочим, она много раз хотела вернуть его, а я всегда отказывался его взять.

Значит, она готова его отдать?

Да. Я вспоминаю об этом кольце, только когда сержусь на неё. Она добрая женщина, очень красивая и частенько подсовывает мне куски получше, нет, я никогда её не забуду.

Да-да, кивнул Эдеварт, я понимаю, ты влюблён в неё.

Стало быть, влюблён, согласился Август. Как увижу её утром, так до обеда хожу, словно в тумане, а вечерняя каша кажется мне лакомством. Чёрт подери, это просто наваждение какое-то!

Эдеварт: Так освободись от него.

Куда там! Не будь её, меня бы уже давно и след простыл. Что мне здесь делать? Ромео чуток увеличил мне жалованье, да только меня этим не удержишь! Я бы всё равно уехал, пусть меня поцелуют пониже спины!

Друзья обсудили этот вопрос и так и эдак. Август вдруг сказал: Давай уедем вместе, на первом же пароходе, который идёт на юг, но только через неделю. Здесь нам делать нечего.

На юг, говоришь? И куда же?

Всё равно куда. Но это лучше, чем ехать на север. Что нам делать на севере, в Поллене? Поедем на юг, сколько хватит денег, а там сойдём на берег. Я возьму с собой гармонь.

Эдеварт поплыл в Доппен, он проголодался и дома сразу принялся искать чего-нибудь поесть. Хлеба он не нашёл, зато нашёл сухари и копчёное мясо, но масла не оказалось. Ладно, сойдёт и без масла.

В доме было пусто и одиноко, постели аккуратно застелены, всё вымыто и прибрано, но, кроме него, ни души. Стены молчали. Будь у него спиртное, он бы сейчас выпил.

Вокруг домов буйствовала зелень, траву на лугах давно следовало скосить, но хлеб рос хорошо, а картошку Карел прополол и окучил. И как только Лувисе Магрете могла уехать от такой красоты!

До позднего вечера Эдеварт бродил по своей усадьбе и в конце концов улегся спать на сеновале. Смеркалось, шумел водопад. Ему казалось, что, кроме него, на земле не осталось ни одной живой души, — большой, сильный, он жалел себя и плакал.

Утром он нашёл в ящике стола кольцо. Его удивило, что это было кольцо с жемчугом, которое ей подарил Андерс Воде, он ожидал увидеть другое, которое она, быть может, купила сама, он никогда об этом не спрашивал. Видимо, Лувисе Магрете по доброте души хотела порадовать его, оставив именно подарок Андерса Воде. Он растрогался при этой мысли и снова всплакнул.

Эдеварт поискал косу, но не нашёл. Ни в хлеву, ни в амбаре её не было, скорее всего, Хокон Доппен никогда не косил, и его бедной жене приходилось просить соседа. Так, видно, и было.

Эдеварт поплыл к Карелу, чтобы взять у него косу и оселок. Карел сказал, что мог бы послать своих парней в Доппен скосить траву, но не знал, как на это посмотрит хозяин. А вот картофель они окучили.

Пусть твои парни за свою работу возьмут себе картофеля, сказал Эдеварт.

Они потолковали о том о сём, об урожае, который обещал быть неплохим, о знакомых, которые уехали в Америку, Карел сердился на них. Этот Андерс Воде сроду был лентяем, сказал Карел, не в пример его отцу, тот своим горбом заработал всё, что у него есть. Андерсу бы только разгуливать в длинном плаще да строить из себя барина. Но хуже то, что он подбил на отъезд и других, молодых работящих мужиков, в том числе и моего деверя. И ещё этот Лоренсен из лавки, он как вернулся оттуда, только и делал, что поносил Норвегию. Почему же в таком случае он не остался там? Чего только он тут не болтал, ну да ладно, пусть сами испытают всё на своей шкуре, желаю им удачи, только не уверен, что они там будут счастливы. Надо жить лучше, вечно твердил Лоренсен. Как это лучше? — не раз спрашивал я у него. Знаешь, что он, оказывается, имел в виду? Кусок послаще! Слыхал ты когда-нибудь такую глупость? Дома им, видите ли, не хватает изюма и сладостей и потому они едут в Америку! Да это ж чистые перебежчики, что б они провалились!