— Какая жалость. Наверное, поэтому его сегодня и не видно.

— Да. Я, конечно, за то, чтобы они помирились, но скажу честно: после разговора со Слоан я за неё рада. У неё, ну, в общем появился кто-то другой.

— Вот как? А я-то думал, что этот ваш Вольф — жуткий бабник и их семейная жизнь трещит по швам по его вине.

— Так оно и есть. Но у Слоан лопнуло терпение, и она заявила Вольфу: или они идут к адвокату, или всё кончено.

— Ну и как, этот паршивец увернулся?

— Если бы! Затащил в постель ту самую адвокатшу, которая занималась их разводом! В постель Слоан!

— Ну надо же!

— Да, так что теперь Вольфу придётся выставлять свои шедевры где-нибудь в другом доме. И в другой галерее. А адвокатшу ждёт разбирательство. Скорее всего её лишат лицензии.

— Что ж, справедливо. Но как же у Слоан начался роман?

— Кажется, она начала ходить в спортзал на шведский массаж.

— Погоди, она ругает своего муженька за интрижку с адвокатшей, а сама…

— Попридержи своё мужское негодование. Они познакомились за пределами спортзала, на каком-то деловом собрании. Правда, я понятия не имею, при каких обстоятельствах. Знаю только, что они пошли выпить. В спортзале она поменяла массажиста, а когда в следующий раз встретилась с Ларсом, это было нечто большее, чем просто флирт.

— С Ларсом? Ну и имечко!

Танзи рассмеялась:

— Знаю. И он лет на шесть её младше. Но клянусь, я никогда ещё не видела её такой счастливой. Она была такая окрылённая. Я и предположить не могла, что большая часть её жизненных неурядиц никак не связана с работой. А это совсем другое дело. Ларс уже уговорил её записаться вместе с ним в школу бального танца. А на следующие выходные они собираются за город, кататься на сноуборде. — Танзи рассмеялась. — Слоан. На сноуборде. Просто в голове не укладывается!

— Похоже, дела налаживаются.

— Это точно. Теперь нам непременно нужно уговорить её привести Ларса сюда и познакомить с нами, а затем рассказать о нём во всех подробностях.

Райли так и подмывало поинтересоваться, а не было ли сделано то же самое в отношении его самого, но он решил не рисковать.

— Когда я вышла, ты улыбался. С кем ты разговаривал?

— Ох, ох… — Изворачиваться не было смысла. — Объявился Финн. С дамой.

— Здесь твой отец? — Танзи оглянулась по сторонам, широко раскрыв от удивления глаза. — Я могу с ним познакомиться?

— Мы приглашены к нему в гости на Рождество. Если ты не будешь возражать. — Возможно, сегодня Финн — не единственный удар грома среди ясного неба. Ведь, несмотря на своё приподнятое настроение, Райли не ждал от отца этого небольшого откровения. Не был к нему морально готов. Что ж, один — ноль в пользу Финна. — Но в данный момент мне бы хотелось одного — поскорее выбраться отсюда. Такое впечатление, что я уже несколько часов делю тебя с другими людьми. Знаешь, постепенно меня начинает одолевать жадность. Танзи улыбнулась ему.

— Забавно, вот и я тоже об этом думала. Ты познакомился ещё с кем-то из моих подруг? Я просила их быть с тобой полюбезнее.

— С Риной. А вот мужа её не видел. Подозреваю, ты не просто попросила её полюбезничать со мной.

Танзи пожала плечами и попыталась сделать невинное лицо. Правда, получилось это не совсем удачно.

— Ты ведь не возражаешь, правда?

Райли покачал головой. Он мог бы сказать ей, что отлично понимает потребность поделиться с кем-то своим счастьем. Самому ему хотелось кричать об этом на весь мир. Чтобы все знали — разве что кроме Финна.

— Если ты уже завершила своё вмешательство, давай свалим отсюда.

— Да, своё дело я уже сделала. — Танзи потянула его за руку и остановилась лишь в дверях. — Чуть не забыла. Меня вдруг осенило. Насчёт отпечатков пальцев и образцов почерка. Я сбросила сообщение на пейджер Мартина, пригласила его на завтрак в «Большой Харри». Сказала, что мне нужно ещё раз прочитать статью и обсудить кое-какие вопросы. Получилось довольно туманно, но вроде бы как серьёзно. Думаю, он клюнет и встретится со мной.

— Во время праздника подарков младенцу?

— По-моему, это самое подходящее время и место. Вокруг будет куча народу, ты будешь держать ситуацию под контролем, да и охрана не будет дремать. Подумай сам — лучшего места, чем тётушкин особняк, нам не найти.

— А Мартин знает о празднике? Во время таких мероприятий мужчины норовят улизнуть куда-нибудь с глаз по-дальше, например, во двор.

Танзи улыбнулась:

— Нет. Я не стала сообщать ему, с какой целью мы встречаемся в доме Миллисент. Пусть Мартин думает, что это деловая встреча. Или что я переехала туда на праздники.

— Ты уже решила, о чём вы будете говорить?

— Пока нет, но что-нибудь придумаю.

Райли улыбнулся, затем пожал ей руку.

— Спасибо тебе. За то, что помогаешь мне. Понимаю, тебе нелегко. Ведь Мартин тебе небезразличен.

Райли наклонился и поцеловал Танзи — в присутствии Рины, Финна и так называемых произведений искусства, хотя скорее всего никто не обратил на это ни малейшего внимания.

Всю дорогу, пока они ехали к нему домой, он не выпускал руку Танзи. Им было легко молчать друг с другом. Райли вёл машину, погрузившись в собственные мысли. На него волной нахлынули воспоминания. Он вновь задумался о том, что рассказывал ей про Финна и как Танзи отнеслась к услышанному. О том, какое выражение лица было сегодня у его отца, и о том, какие последствия этот новый роман мог иметь для их совместного предприятия. Райли сам не заметил, как пустился в размышления о личном счастье и о том, чем он обязан себе и Финну. А может быть, и Танзи.

И где-то между Сан-Франциско и Пасификой ему пришло в голову, что он сам произведёт фурор на ужине в обществе Финна и женщины, которая — у него были на сей счёт сильные подозрения — вот-вот станет его мачехой. Если, конечно, отец не опередит его.

Праздники подарков будущему младенцу.

Неужели крошечному человечку нужна вся эта куча вещей? И тут я подумала, что мы в принципе равнодушны к вещам до тех пор, пока нам не станут впору наши первые туфли на высоких каблуках.

Стоило Танзи переступить порог комнаты, которая когда-то была парадной гостиной Миллисент, как она застыла на месте от изумления. Да, следовало внимательнее прислушаться к взбудораженной болтовне Сью в тот вечер, когда пару дней назад они приехали сюда, чтобы передвинуть мебель. Тогда бы восьмифутовая Матушка Гусыня и Старушка, что жила в домике-туфле (действительно в туфле) практически в натуральную величину, не стали бы для неё таким сюрпризом.

Сью взяла Танзи и Райли под руку; глаза её сияли.

— Разве не потрясающе?