именно со мной одной она говорила на эту тему. Впрочем, главное, чтобы ты добился успеха — только этого я желаю и об этом молюсь. Так что не думай, что я обижена, просто не забывай своего старого друга, который желает вам обоим счастья и который глубоко огорчен, что ваши юные сердца испытывают столько печалей. Она будет чувствовать себя вдвойне одинокой и несчастной, видя их счастливыми[785], тогда как ее < собственно — е> сердце и жизнь разбиты. Кто знает, не станет ли это последней каплей в горькой чаше, которая переполнит ее через край, и тогда ты придешь ей на помощь.

Как утопающий, я хватаюсь за каждую соломинку, и все же не теряю надежды, ведь пока есть любовь — есть и надежда. Твое постоянство и терпение в конечном итоге, возможно, дадут ей силы преодолеть свое первоначальное решение. Дай Бог, чтобы этот год, наконец, соединил вас обоих в совершенном счастье.

Крепко любящая тебя,

тетенька Элла.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1254. Л. 107–108 об. — на англ. яз.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне

8 января. Москва

Моя дорогая Минни,

Сердечное спасибо тебе и Саше за восхитительные подарки. Как ты поживаешь? Надеюсь, полностью оправилась от своей инфлуэнции?

Все это время я не писала тебе о… — ее письмо сильно расстроило меня. Бедняжка, должно быть, совсем пала духом — вдвойне от того, что ей приходится причинять боль тому, кого она любит все эти годы глубоко и неизменно. Печально, что религия встала между ними и разрушает счастье двух, таких милых созданий.

Уверяю тебя, что она без предрассудков и питает глубокую симпатию к нашей Церкви, но вся беда в том, что она, на протяжении всех этих лет — а прошло уже 6 лет — она была предоставлена самой себе. Она любит его и в то же время боится, как бы не согрешить, сменив веру. Мало по малу осознание греховности овладело ей, и она вступила в борьбу со своим сердцем и совестью — следствием чего стали ее частые недомогания. О, если бы ты видела ее после одной из таких бесед со мной, ты бы дрогнула сердцем. Бедные дети. Ты, конечно, страдаешь за своего мальчика, но не суди резко о ней — она страдает гораздо больше, чем ты можешь представить. Поверь мне, бывали моменты, когда я не могла смотреть на нее, — так печальны были ее огромные очи; подумай только — рядом не было никого, с кем она могла бы поговорить, когда меня там не было. И это разбивало ей сердце.

Возможно, теперь, когда Эрни обручен, это придаст ей мужества — ив этом моя единственная надежда. Только бы он мог поехать повидаться с ней — у нее не хватило бы мужества отказать. Я пришла в негодование, услышав от Павла, что Вилли[786] имел наглость говорить об этом с Михен так, словно он что-то знает. Хотя она говорила только со мной и с Эрни. Остальные сестры догадывались об этом, но она наверняка им еще ничего не говорила.

Вечно любящая тебя сестра Элла.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1580. Л. 8–10 об. — на англ. яз.)

Вскоре цесаревич Николай ответил «тетеньке».

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — цесаревичу Николаю Александровичу

13 января. Москва — Петербург

Мысленно вдвойне с тобой. Теперь желаю, чтобы в свою очередь у тебя было постоянное и полное счастье. Спасибо за дорогое письмо.

Элла.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1406. Л. 11. — на англ. яз.)

Но вместе с надеждой на счастье приступает и горе. В январе Александр III тяжело заболевает.

Дневник цесаревича Николая Александровича

16 января. Не дай Бог переживать много таких дней как сегодняшний! — Папа провел ночь беспокойно, постоянно кашляя; жар у него был сильный утром 39,6 — вечером 38,6. Мама, как лучшая жена, ухаживала за ним. Из Москвы приехал Захарьин[787], который сразу внушил к себе сильное доверие. Пошли одни к обедне и затем принимал всех внизу с Ксенией… Никогда не забуду, как напугал нас д. Владимир, говоря о серьезном положении, в каком находится Папа! Потом приехали д. Алексей и д. Павел. Немного проветривался в саду. Подолгу сидели в комнате Мама рядом со спальней. Вечером Папа стало как-будто лучше, он сам говорил, что ему полегче. Захарьин; Вельяминов[788], гр. Воронцов[789] и Апрак провели ночь в Аничкове. Дай Господь скоро увидеть облегчение в ходе болезни дорогого Папа!

6 февраля. Воскресенье. Папа в первый раз пошел с нами к обедне; на всех это произвело отрадное впечатление! К счастью, он не устал от долгого стояния; но завтракать все-таки не пошел. Струнный хор играл красивые вещи… Закусывали в 7 72 и затем отправились в мою любимую «Спящую красавицу». Ее танцевала отлично М. Кшесинская. Вернулись домой к 11 час.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 232. Л. 16–18, 37–38.)

21 марта Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна едут в Петербург, чтобы вместе с цесаревичем отправиться на свадьбу в Кобург.

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

2S марта. <Праздник Благовещения Пресвятой Богородицы>.…Поехали к Алексею выпускать птиц — Влад<имир>, Пиц и Ники были — чай — очень приятно — оттуда в Аничков — Ники едет в Кобург — с est deja quelque chose (это уже кое-что — фр.)…

28 марта.… В 5 ч. Ники пил чай в хорошем настроении…

29 марта.…Болтал с Пицем о Ники — многое странно, мелко и непонятно!..

30 марта.…В 5 ч. Ники пил чай у нас — он положительно доволен, что едет…

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 30. Л. 88, 91–93.)

Принцесса Гессенская Алиса — вел. кнж. Ксении Александровне

30 марта. Дармшатдт

… Дорогая, почему ты заговорила о том, чего мы раз навсегда решили более не касаться? Это жестоко — ведь ты знаешь, что этого никогда не может быть — я всегда это говорила, не думаешь ли ты, что теперь уже не так тяжело причинять боль тому, кого ты больше всего на свете хотела бы радовать. Но этого не может быть — он это знает, — и потому я прошу тебя не говорить больше об этом. Я знаю, Элла начнет снова, но что в этом хорошего, просто жестоко повторять, что я гублю его жизнь — что же делать, если для того, чтобы он был счастлив, я должна погрешить против своей совести. Все это тяжело, и нехорошо снова начинать разговор об этом.

(Мироненко С., Мейлунас А. Николай