– О чем вы говорите?

– Я действительно должен произнести это вслух?

Я покачала головой, не желая воспринимать все это всерьез. Да, я всю жизнь верила в амазонок, искала подтверждения своей теории… И тем не менее застыла в нерешительности перед последним шагом, боясь признать существование амазонок в современном мире. И тут из ниоткуда появился Ник и напрямую заговорил об этом.

– Да вам-то что за дело? – спросила я. – Разве все это не просто грандиозная иллюзия, предназначенная для обмана врагов?

Ник откатился в сторону, прикрыв лицо ладонью:

– Значение имеет только то, во что они верят. Ваш ноутбук, кстати, сейчас в Женеве.

– И откуда вы это знаете?

– В Швейцарии есть некая группа, за которой мы наблюдаем уже довольно долго. Они представляют собой часть сети контрабандистов, чья штаб-квартира находится в вольной гавани в Женеве. Они связаны со всеми главными международными торговыми площадками… – Ник убрал руку, чтобы внимательно посмотреть на меня. – И я совершенно уверен, что они крепко связаны с вашими друзьями Моузлейнами.

Несмотря на то что солнце жарило вовсю, мне вдруг стало холодно.

– Ник, вообще-то…

Он сложил руки на груди и продолжил:

– Вы когда-нибудь спрашивали своего дружка, как и за что его предок получил свой титул? Ну так я вам расскажу. Это было вознаграждение от короля за огромные сокровища древнего мира, привезенные в Англию. Лорд Моузлейн гордится своей фамильной историей и продолжает дело предков, а женевская группа – его преданный поставщик. Эти люди большие мастера в том, чтобы устранять отпечатки пальцев и создавать фальшивые документы об источниках происхождения предметов. Мне лично больше всего нравится формулировка: «Дар анонимного шведского коллекционера».

Именно высокомерное пренебрежение по отношению к Джеймсу более, чем что-либо иное, вызвало во мне новую вспышку гнева. Однако вне зависимости от того, лгал ли он – а я сильно подозревала, что лгал, – я понимала, что главной целью Ника было спровоцировать меня.

– Откуда вы знаете, что мой ноутбук в Швейцарии? – снова спросила я, изучающе всматриваясь в его лицо. – А как насчет моего сотового? Позвольте угадать… Вы следите за моими вещами с помощью какого-то устройства? – Ник не стал возражать, и я покачала головой. – И у вас еще хватает наглости называть других людей мошенниками!

Ник как будто смутился, но ненадолго.

– Таковы правила игры, – сказал он, мрачно пожимая плечами. – Я думал, вы подкуплены Григорием Резником. – Увидев ошеломление на моем лице, он быстро добавил: – А зачем тогда вы сделали вид, что садитесь на самолет в Англию, а сами вместо этого отправились в Грецию? Я не смог ответить на этот вопрос. Но я знаю, что Резник буквально одержим этими браслетами с головой шакала. – Ник кивком указал на мое запястье. – Он бы заплатил за него неплохие денежки, уж поверьте. И не стоит удивляться тому, что ему хочется заглянуть в ваш компьютер. Но ваш телефон тем не менее, – он небрежно повел плечом, – похоже, сейчас на пути в Испанию. И не спрашивайте меня почему.

Я была настолько растеряна, что почти не помнила, о чем мы говорили перед тем, как в прошлый раз перешли к разговору о коллекционере из Стамбула и его сыне, погибшем в Алжире.

– Я и не знала, что эти браслеты – тоже часть амазонской мании Резника, – сказала я. – А откуда вы знаете, что это именно он охотился за моим компьютером? Мне казалось, мы сошлись на том, что этот взрыв в храме организовал не он… Что кто-то еще пытался его подставить…

Ник явно удивился:

– Наверное, я забыл сказать самое главное: именно Резник – тот серый кардинал, что стоит за женевской группой, о которой я вам только что рассказал. Они ли в действительности взорвали тот храм, мне неизвестно. Одно я знаю наверняка: люди Резника преследуют нас, причем с самого начала. Могу на что угодно поспорить.

– Но почему? – Мне очень не хотелось покупаться на сомнительные аргументы Ника, не взвесив все «за» и «против». – Что, Резник действительно верит в тайник амазонок? Но если это так, то его охота за сокровищами должна была начаться задолго до того, как мы к ней присоединились.

– Да, он явно знает что-то такое, чего не знаем мы, – согласился Ник. – Но что именно? Может быть, ответ кроется как раз в его «Истории амазонок»… А это объяснило бы, почему Резник так заинтересовался вами. Вы ему писали, да?

– Но он мне так и не ответил.

– Ох, он ответил! – Ник показал на синяк на моем виске. – Могу поклясться, вы с тех самых пор попали к нему на прицел. Он, может быть, даже прослушивал ваш телефон. И через него узнал, что вы отправились на Крит.

– Но тогда зачем ему заставлять своих людей красть мою трубку? – возразила я. – В этом нет смысла. Теперь он больше не сможет подслушивать.

Ник на некоторое время погрузился в молчание. Потом, всматриваясь в затянутый дымкой горизонт, сказал:

– Похоже, у нас два варианта. Или мы разделяемся, отправляемся по домам и изо всех сил стараемся убедить Резника, что сдались. Или… – он одарил меня дерзкой улыбкой, – мы продолжаем дело вместе и находим сокровища до того, как он это сделает за нас.

К Дарданеллам мы подошли в пятницу днем. Дарданеллы – или по-древнегречески Геллеспонт – представляют собой чрезвычайно узкий проход из Эгейского моря в Мраморное. По своей ширине, или, точнее, узости, он может соперничать только с Босфорским проливом, соединяющим Мраморное море с Черным. Дарданеллы – чрезвычайно ветреное и опасное для мореплавателей место.

После свободы открытого моря было страшновато направиться в коварный пролив, который вскоре буквально стиснул нас с обеих сторон, став не шире большой реки. Последний час или около того мистер Телемакос оживлял наше продвижение вдоль берега замечаниями вроде: «Тенедос! Предположительно именно здесь греки спрятали свой флот, пока ожидали, что троянцы заглотят наживку» или «Видите береговую линию вон там? Там раньше был открытый залив, что описан у Гомера».

К тому времени, когда мы наконец причалили в шумном Чанаккале – ближайшем к древним руинам Трои городе, – Ребекка уже спала на матрасе прямо на палубе, наплевав на весь портовый бедлам. За время нашего путешествия она начала засыпать в самое неподходящее время, и я заподозрила, что, несмотря на ее внешнюю бодрость, она находила всю ситуацию довольно угнетающей. В конце концов, ее ведь изгнали с горячо любимого ею Крита, и она ехала куда-то с подругой, раздираемой противоречивыми опасениями. Даже мистер Телемакос был слишком занят тем, что наслаждался неожиданно свалившейся на него компанией молодых людей, чтобы заметить упаднические настроения Ребекки.

Что касается Ника, он уж слишком невежливо отвергал все ее усилия облагородить наш круиз умными лекциями, да и надежды на предложение работы от Фонда Акраб особой не было. Единственное предложение Ника касалось меня: сокровища или нет, Ник все равно готов был заплатить мне еще десять тысяч долларов, чтобы я вместе с ним продолжила охоту за кладом амазонок.