litbaza книги онлайнИсторическая прозаКрасный блицкриг - Владимир Бешанов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Перейти на страницу:

17 сентября 1939 года Красной Армии был дан приказ выступить на помощь братьям-белорусам, томившимся под игом польских панов.

К началу этих событий я командовал 29-й отдельной танковой бригадой, которая расквартировалась в Старых Дорогах, недалеко от Бобруйска, прямо на Варшавском шоссе.

По приказу командования к 17 сентября бригада сосредоточилась западнее города Слуцка и ранним утром этого дня перешла в наступление.

Польские жандармы и пограничники пытались организовать сопротивление, но мощным огнем танков сопротивление было сломлено. Бригада устремилась к Барановичам, где в течение ряда лет сооружался рубеж, насыщенный дотами, дзотами и бронированными колпаками. Проволочные заграждения в отдельных местах насчитывали до десяти рядов, кое-где они были под электротоком. По данным авиа-и наземной разведки, в район Барановичей подтягивались резервы пилсудчиков. Поэтому, несмотря на то, что бригада уже выполнила поставленную задачу дня и автомашины с горючим отстали вместе с тылами бригады, я решил продолжать наступление, стремительно ворваться в укрепленный район, чтобы не дать противнику приготовиться к обороне.

Вызвав комбатов, объявил им о решении неотступно преследовать противника. Командиру первого батальона И.Д. Черняховскому было приказано перекачать горючее из танков других батальонов в свои баки и через 30 минут выступить для занятия Барановичей. Мы появились в Барановичах совершенно неожиданно. Польские части еще двигались к укрепленным точкам или выгружались из железнодорожных вагонов. Особенного сопротивления эти части не оказывали, а те, которые пытались сопротивляться, были быстро разгромлены. В Барановичах мы взяли в плен до 2 тысяч человек и направили их в штаб нашей армии, которой командовал Василий Иванович Чуйков. Командарм похвалил бригаду за инициативу, приказал развить успех в направлении на Пружаны. Здесь бригада остановилась на непродолжительный техосмотр и заправку машин.

Разведка, высланная вперед под командованием Владимира Юлиановича Боровицкого, секретаря партийной комиссии бригады, вскоре возвратилась с десятком солдат и офицеров немецкого моторизованного корпуса генерала Гудериана, который успел занять город Брест.

Не имея точных указаний, как обращаться с немцами, я попросил начальника штаба связаться с командармом, а сам с комиссаром занялся ни к чему не обязывающей беседой с ними. Разговор проходил в ленинской палатке, где на складывающихся портативных стендах, наряду с показателями боевой подготовки и роста промышленного могущества страны, висели плакаты, призывающие к уничтожению фашизма. У многих немцев были фотоаппараты. Осмотревшись, они попросили разрешения сфотографировать палатку и присутствующих в ней. Один из них снял на фоне антифашистского плаката нас с комиссаром в группе немецких офицеров.

— Ну, Алексей Степанович, — говорил я позже комиссару, — и попали же мы с тобой в компанию! Как бы нам не всыпали за это.

Не говори, товарищ Кривошеин, я и сам так думаю, — согласился со мной комиссар.

Накормив немцев наваристым русским борщом и шашлыком по-карски (все это гости уплели с завидным усердием), мы отправили их восвояси, наказав передать «горячий привет» генералу Гудериану. Я не предполагал тогда, что вскоре сам буду иметь с ним беседу.

К вечеру был получен приказ: занять город Брест. Собрав командиров батальонов, я объяснил, что ночным маршем нам придется пройти сто двадцать километров и что в Бресте находится моторизованный корпус Гудериана, части которого, вероятно, заняли и подступы к городу с востока по Варшавскому шоссе.

Надо полагать, что немцы не позволят нам беспрепятственно войти в город. Поэтому нам следует, пройдя часть маршрута по шоссе, свернуть на проселок и подойти к Бресту с севера.

Через полчаса бригада двинулась на запад. Утром в нескольких километрах от Бреста сделали привал. Разведка донесла, что с севера город совсем не охраняется. К одиннадцати часам головные танки бригады подошли к шоссе Москва — Варшава с севера. Слезая с танка, я увидел, что какая-то немецкая часть занимает оборону фронтом на восток. Не успел я стать на землю, как передо мной выросла фигура немецкого лейтенанта. Он нервно спросил по-немецки: «Что это за часть и куда следует?» Я ответил ему, что если он хочет говорить со мной, то пусть изъясняется по-русски. Лейтенант вызвал к себе солдата-чеха и приказал получить от меня ответ на свой вопрос. Солдат громко щелкнул каблуками, перевел вопрос лейтенанта по-чешски. Я ответил ему, что бригадный генерал с эскортом танков следует в Брест.

После того как чех перевел мой ответ, лейтенант, нервно жестикулируя, сказал:

— В Брест ехать запрещено.

Лейтенант не умеет вести себя в разговоре с генералом, — сказал я. — Если он позволит себе дерзить мне и дальше, то я арестую его и на танке отправлю к генералу Гудериану.

Мои слова привели лейтенанта в «чувство». Он старательно защелкал каблуками, извинился, попросил подождать минут десять, пока он доложит командиру полка.

Хорошо, десять минут я здесь задержусь, — ответил я и пошел вдоль колонны.

Не успел я обойти и двух батальонов, как прибежавший офицер доложил о прибытии коменданта города. Я вернулся к своему танку, стоявшему в голове колонны. Еще издали увидел группу немецких офицеров, приехавших с комендантом. Они стояли у легковой машины военного типа.

От группы офицеров отделился майор и, четко печатая шаг, пошел мне навстречу. Лицо этого майора поразило меня своей надменностью. В нескольких местах оно было исполосовано шрамами. Холодные, серые навыкате глаза смотрели поверх собеседника, ничего не выражая. Не доходя трех шагов, майор остановился, произнес по-немецки речь о том, что он несказанно рад в моем лице приветствовать славную Красную Армию и лично меня, генерала этой армии. Стоявший рядом с ним толстый полковник (наверное, один из белогвардейцев) перевел речь майора на русский язык.

Чтобы не ударить в грязь лицом, мне пришлось произнести почти «демосфеновскую речь».

После рукопожатий и представлений офицеров, приехавших с комендантом, со штабом моей бригады, комендант вежливо спросил, куда я изволю следовать. Я ответил, что имею намерение проехать в город и не понимаю, чем вызвана подобная задержка.

А разве генералу неизвестно, что согласно подписанному соглашению частям Красной Армии можно входить в город только после 14 часов? — тот час же осведомился комендант.

— Ничего не знаю о таком условии, — сказал я коменданту и добавил: — Даже если и имеется такое соглашение, оно, как я полагаю, не должно помешать мне навестить генерала Гудериана и засвидетельствовать ему свое уважение.

Комендант согласился со мной и предложил следовать в город в его машине.

«Может быть, в отказе ехать на одной машине с этим заядлым фашистом нарушаются какие-нибудь дипломатические тонкости?» — подумал я, слушая льстивую болтовню переводчика.

Приказав начальнику штаба начать движение танков в город с 14.00, я пошел к машине коменданта, знаком приказав своему шоферу следовать за мной. Я, конечно, допустил явную ошибку, поехав с фашистами один, без офицеров штаба и охраны. Машина неслась со скоростью 80–100 км/час. Перед самым Брестом слева к Варшавскому шоссе подходит другая шоссейная дорога. По ней двигалась большая колонна грузовых машин, которые, въезжая на Варшавское шоссе, преграждали дорогу нашей машине. Комендантская машина неслась с прежней скоростью. «Подстроили, гады! Стукнет сейчас грузовик!» — молнией пронеслось в голове.

1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?