Позже, уже в постели, Николас сказал Наталье, что она не только невероятно харизматична (это было правдой), но и, помимо прочего, – прирожденный инструктор: ведь он заметил, как кратко, четко пошагово девушка объясняла Кимми свою технику окрашивания.

Он все продумал. Он собирался взять несколько дополнительных смен, чтобы заработать больше денег, или, черт возьми, стать водителем «Убера». Тогда он сможет купить подержанное осветительное оборудование и цифровую камеру в придачу, чтоб он мог должным образом запечатлеть крутизну своей подруги.

«И никаких дерьмовых айфонов», – повторял он во время прощального ужина.

Кимми подумала, что идея блестящая, и вызвалась стать одной из Натальиных моделей «до и после». Она сказала, что, когда они начнут набираться опыта, она прилетит в Аризону, чтобы помочь. Может, на летние каникулы. Наталья и Кимми подняли тост за Ника и его талант, а он по-мужски велел девчонкам отвалить, хотя было очевидно, что он доволен.

Это был единственный раз, когда Кимми видела Ника возбужденным чем-то другим, кроме игры «Фортнайт» и задницы Натальи. Но она не льстила парню, она действительно считала это отличной идеей.

Когда Кимми лежала в постели в свою последнюю ночь в «Дезерт Виста», она подумала, что здорово иметь такого бойфренда, который верил бы в нее так же, как Ник верил в Наталью. Это стало целью, которую Кимми записала в разделе «Долгосрочные проекты» своего дневника.

Именно обо всем этом Кимми и думала, когда шла через парк на занятия, потому что у нее остался лишь один пункт, который она не успела вычеркнуть из списка «Разобраться со старым дерьмом». Она почти отказалась от идеи бросить вызов Вронскому, думая, что, может, лучше оставить прошлое в прошлом. Она хотела думать только о будущем, но потом Лолли рассказала ей о драме, которая разворачивалась между Анной и Александром, и гнев Кимми вернулся. Мало того, что Граф чуть не погубил ее, так теперь еще и потащил вниз Анну.

С такими мыслями она дошла до дома, где жил Вронский.

Когда швейцар позвонил в квартиру, чтобы предупредить экономку о визите Кимми, девушка объяснила, что принесла домашнее задание для Алексея, и решила, что он сейчас дома, восстанавливается после несчастного случая на скачках. Ее сразу же пустили, и она невольно задумалась, не сообщила ли экономка, кто именно пришел. Но когда она переступила порог квартиры и обнаружила, как женщина разговаривает по телефону, то поняла, что той вообще нет дела до Кимми.

Она нашла его спальню и постучала, назвавшись через закрытую дверь. Она крикнула, что ей нужна минутка, и несколько секунд спустя он открыл дверь, натягивая толстовку поверх заклеенного медицинским скотчем торса. Вронский явно удивился, увидев ее, и она уже хотела извиниться за свое появление, но тотчас прикусила язык, вспомнив, что Наталья говорила об извинениях как о последнем прибежище бесхребетников. Кимми не была слабачкой, по крайней мере, не сегодня.

Она вошла в тускло освещенную спальню и развернула стул так, чтобы видеть Графа, тогда как он сел на незастеленную постель. Вронский предложил налить ей чего-нибудь выпить и поговорить на кухне, но она отказалась.

То, что она собиралась сделать, не требовало много времени. Он знаком предложил ей начинать, и она начала.

Она рассказала ему о том, как была в Аризоне, и о многочисленных изнурительных сеансах психотерапии. Она добавила, как много узнала о себе, и объяснила, что, вернувшись в Нью-Йорк после того, как вдребезги разбились ее мечты о танцах на льду, она не смогла по-настоящему погоревать о потере. Судя по теории психотерапевта, она страдала от банальной депрессии. Потом она заявила, что, когда он поцеловал ее в канун Нового года, она впервые за долгое время почувствовала себя счастливой.

Она продолжила, поведав о том, что не имела особого опыта общения с парнями, и раньше она стыдилась признаваться в этом, но теперь уже все равно. Ей пятнадцать лет, она совсем еще ребенок и понимает, что глупо притворяться более опытной, чем есть на самом деле. Затем она рассказала Графу, как сильно он обидел ее, когда не позвонил на следующий день после того, как они занялись сексом друг с другом, и созналась, что солгала о том, что спала с тренером: ведь в действительности она была девственницей, но умолчала об этом факте.

– Ты знал, что я вру? – спросила она.

Надо отдать ему должное, Вронский подтвердил, что подозревал нечто подобное, но не придал этому значения. Он поинтересовался, чувствовала ли Кимми, что ее принуждают к сексу, и она ответила, что, хотя он и не принуждал ее ни физически, ни вербально каким-нибудь жутким образом, она ощущала некоторое давление, поскольку ей отчаянно хотелось понравиться ему. Образно говоря, она чувствовала себя так, будто у нее нет выбора. В тот вечер он попросил ее прийти к нему в гости – и они уселись в гостиной, а он упомянул, что в доме никого нет. Очевидно, он хотел подурачиться, в тот момент она – тоже.

Но он действовал так быстро, и она была потрясена, когда он раздел ее и снял свою одежду. Вронский казался таким спокойным и уверенным в том, что она раздвинет для него ноги, ну а Кимми в свою очередь послушалась его и поняла, что именно так все и происходит.

Он не спрашивал ее, согласна ли она, но, когда Кимми закричала от боли, ей захотелось узнать, почему он не спросил ее, все ли с ней в порядке, однако он не спросил… был ли это ее первый раз. Вронский просто изобразил ужас на лице, заставив ее почувствовать себя полной дурой. Вероятно, если б он был мягче, она нашла бы в себе силы сказать ему правду, и тогда, возможно, они решили бы, что это была не очень хорошая идея. Но ничего такого не случилось.

Суть в том, что ночь, проведенная вместе с ним на диване, навсегда останется для нее первой. Иными словами, вам никогда не забыть свой первый раз, даже если захотите.

Она снова потребовала объяснить, почему он не позвонил ей на следующий день, и он робко возразил, что вроде бы звонил. Но Кимми показала Вронскому скриншоты с телефона, доказав, что он даже не удосужился написать ей. Она спросила его, как бы он чувствовал себя, если бы… кто-то, кто ему действительно нравится, трахнул его, а потом начал игнорировать. Она сообщила Граафу, как ждала его на катке, а он так и не появился. Она напомнила ему, как они переписывались по поводу