Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А на мои вопросы действительно никто не может ответить?
* * *
– Я – нет. Во всяком случае, на большинство. А если найдется такой мудрец, то ведь и надобность в путешествии отпадет сама собой, – ты и так будешь знать, как тебе дальше поступать, правда?
– Красиво изложено, – кивнула Каэ. – А что делать с моими друзьями?
– Пусть те, кто хочет, идут вместе с тобой. А те, кто не захочет, – что ж... Значит, у них нет настоящих проблем.
– Скажи, а про Барахоя ты можешь рассказать?
– Могу, отчего же нет. Барахой – Великий, как его потом стали называть глупцы и льстецы, – когда-то создал этот мир. Он постарался оградить его от других миров и попытался истребить в нем зло. Он думал, что всемогущ и всеблаг, но это заблуждение всех молодых богов. К старости они приобретают опыт и мудрость, но, к сожалению, обычно это происходит слишком поздно и сделанного не исправишь. Обустроив мир, Древние боги ушли на покой. А ушедших богов скоро забывают, так что и Барахоя тоже забыли. Говорят, он иногда спускается на землю, появляясь в тех немногих храмах, которые еще остались от былых времен, и по мере сил старается исправить свои ошибки. Но ошибок слишком много, а он один.
– Почему один? Разве другим Древним богам нет дела до этого мира?
– Конечно, есть. Но каждый исправляет свои собственные ошибки. И к сожалению, Новые боги ведут себя почти так же, как Древние на заре времен, – подобно легкомысленным детям.
– Ничего себе легкомысленные дети!
– В случае с тобой – испуганные дети.
– Чем испуганные? Чем я могу угрожать бессмертным? Для них то время, которое отведено мне на жизнь, промелькнет незаметно. Что рядом с их вечностью моя жизнь и зачем они так отчаянно пытаются сократить ее?
– Ты задаешь вопросы, которые обычно остаются незаданными.
– Ты даешь ответы, которые нельзя назвать ответами в строгом смысле слова. Но если я правильно тебя поняла, мне просто необходимо отправиться в путешествие к Безымянному храму...
Человек лукаво улыбнулся:
– Беседовать с тобой – сплошное удовольствие, – и тут же перешел на серьезный тон:
– Прости, я не могу помочь тебе ничем более существенным. Но и Те-шуб не сделал бы большего – больше вообще никто для тебя сделать не может, кроме одного человека. И этот человек – ты сама. Но я постарался, как сумел, чтобы нелепая случайность или чей-то злой умысел не оставили тебя без единственной путеводной ниточки. Запиши это, пожалуйста, на мой счет.
– Я искренне признательна, но кто я тебе, чтобы засчитывать или не засчитывать, чтобы решать или судить?
– Тебе это не так важно знать, как важно мне, чтобы ты знала, сколь много значит для меня твое мнение.
– Ты опять говоришь загадками, незнакомец.
– Что же здесь загадочного, дорогая Каэтана? Я хочу в меру своих слабых сил заслужить твою благодарность если не сейчас, так в будущем.
Каэтана улыбнулась, наклонилась ближе к незнакомцу и заглянула ему в глаза. Они неожиданно оказались грустными и молодыми. Странное дело, лицо его – правильных черт, но ничем не примечательное – все время ускользало из ее памяти. Отвернешься – и его уже нельзя припомнить. А вот глаза... Глаза были замечательные – их взгляд проникал в самые тайники души и говорил о том, чего, чувствовала Каэтана, постичь невозможно.
– Как, однако, время пролетело, – сказал человек, поднимая голову, – рассветает. Ночи нынче короткие. Ну что ж... Мне пора.
– Подожди, пожалуйста. Мы же еще ни о чем не поговорили. Я и вопросы правильные придумать не смогла. Скажи, а на какой вопрос ты бы хотел ответить сам?
– Ты удивительная девочка. Знаешь, ведь такой вопрос действительно есть, и ты почти вплотную подошла-к нему. Я и хочу услышать его, и боюсь одновременно. Но я обещаю тебе, что очень скоро мы опять встретимся, сядем вместе посмотреть на звезды и поболтать о том о сем, и тогда я отвечу на него – очень подробно и обстоятельно, – обещаю.
– Честное слово?
– Честное слово.
Незнакомец наклонился и поцеловал Каэтану в лоб.
– Удачи тебе, дитя мое. До свидания.
– До свидания, – прошептала она, закрыв глаза. А когда открыла их, человек уже шел в храм, устало опустив плечи. Еще мгновение, и он скрылся за дверями.
Каэтана, повинуясь внезапному порыву, сорвалась с места и побежала. Она рывком распахнула двери, влетела внутрь и замерла. В храме опять было темно, и никого, ни единой живой души, даже звука шагов не было слышно.
– Подожди, подожди, пожалуйста! – закричала она в полный голос, оглядываясь по сторонам, стараясь в темноте разглядеть силуэт, хотя бы легкий шорох услышать.
– До свидания, Каэ, – донесся до нее далекий-далекий голос. И шел он откуда-то сверху.
Она застыла на месте, привалилась спиной к колонне и медленно сползла вниз на пол. Уснула она моментально и спала без снов.
Когда полуденное солнце раскалило каменные плиты на площади перед храмом, а милосердная тень уменьшилась до крохотного пятачка, Эйя и Габия потеряли терпение. Они решительно поднялись на ноги и заявили:
– Если она собирается провести там и вторую ночь, то мы, конечно, не против. Ну а вдруг там что-то случилось? А мы здесь сидим, как будто так и нужно.
– Именно так и нужно, – спокойно ответил Джан-гарай. – Не вламываться же в храм великого Древнего бога.
– Храм, кстати, уже опустел. И никакого бога в нем нет. В нем есть библиотека и был Тешуб. А вот Малах га-Мавет, или Арескои, или еще кто-нибудь вполне могут навестить там госпожу Каэ. И что тогда? – загорячились близнецы.
Великан Бордонкай неспокойно завозился:
– А я и не подумал об этом – вдруг это правда? Что-то она долго не выходит.
– Тебе, друг мой, и не положено думать, – осклабился Джангарай. – Ты силен не головой.
– Это правда, – не обиделся Бордонкай; понурился, но тут же вскинулся:
– Тогда что я вообще делаю тут, если мне положено быть при Каэтане? – И, не слушая больше ничьих возражений, он взял на плечо секиру и зашагал вверх по лестнице.
Эйя и Габия увязались следом. Они так настороженно поглядывали вокруг и прислушивались, что Джангарай и Ловалонга тоже почувствовали беспокойство.
– Кто его знает, – пробормотал аллоброг и двинулся по направлению к храму. Джангарай догнал его через несколько шагов и тихо спросил:
– Скажи, а ты действительно веришь, что это ночное бдение в храме может привести к каким-нибудь результатам?
– Другого пути нет. Так что попытка не пытка?
– Хорошая поговорка, – развеселился Джангарай. – Нужно запомнить.
– Так это же госпожа любит ее повторять – разве не слышал?