— Пошли! Надо как можно быстрее добраться до городских ворот. Я достану этих ублюдков, даже если это будет последним делом в моей жизни.

Росс не знал, чей это дом, но возможностью распоряжаться им они были обязаны Хуссейну Казиму. Получалось, что спасение старика Мухаммеда из вади оказалось для Росса самым важным поступком в его жизни. Вот и сейчас, когда новости об Иане заставили их с Джулиет изменить свои планы, Хуссейн с готовностью откликнулся: он предложил им еще лошадей и предоставил этот дом.

Наконец-то они добрались до островка спасения! Лошади нервно переминались, так что Росс с Ианом с трудом спешились, и Джулиет с помощью Мурада сразу же отвела животных в находившуюся поблизости конюшню Казимов. Они заново пересмотрели весь план и решили обменять двух лошадей на одного верблюда и двух ослов.

Росс взял на себя функции камердинера и принялся ухаживать за Ианом, понимая, что шурину уместнее заботы его, Росса, нежели Мурада или Джулиет. Когда Иана провезли через внутренний дворик к небольшому зданию, он едва не потерял сознание. Однако, оказавшись внутри, он воодушевился:

— Я променял бы свою бессмертную душу на то, чтобы вымыться. Можно?

— Думаю, да. Мы постарались захватить все, что могло бы понадобиться только что освободившемуся узнику. — Росс снял с лампы колпак и заглянул в задние комнатки дома. Потом, обернувшись через плечо, сказал:

— Здесь есть корыто, ведра с водой, мыло и полотенца. К сожалению, воду нагреть невозможно.

— Слишком много роскоши губительно для меня в моем нынешнем состоянии, — заметил Иан. — Больше всего меня убивала в той адской дыре невыносимая грязь.

Корыто было достаточно большим, и Иан с удовольствием погрузился в воду. Сняв с себя чапан, Росс молча помог другу соскрести глубоко въевшуюся грязь. Голову Иану пришлось промыть три раза, прежде чем стал различим каштановый оттенок его волос. Выкарабкавшемуся из корыта Иану Росс заметил:

— Ты выглядишь куда лучше, чем час назад.

Иан слабо улыбнулся. Теперь он здорово смахивал на призрак.

— Я и чувствую себя значительно лучше, но мне еще долго придется приводить себя в порядок. — Он сглотнул. Кадык дернулся на его тощей шее. — Я все время боюсь, что это сон и я вот-вот проснусь.

Догадавшись, что состояние духа Иана столь же хрупкое, как и его физическое здоровье, Росс в очередной раз спокойно заговорил:

— Неужели ты, пусть даже во сне, настолько не уважаешь мой благородный титул, что принимаешь столь необычную, как мытье, помощь маркиза?

— Твой брат умер, не оставив наследника? — пристально поглядел на него Иан.

— К сожалению, да. — Росс взял полотенце и принялся вытирать Иана. — Ты как, сможешь держаться в седле? Как только выберемся за город, сразу же купим туркменских лошадей и во весь опор помчимся в Персию.

— Весьма любезно с твоей стороны, что ты спрашиваешь, но мне кажется, глупо нам сидеть и ждать, пока я поправлюсь. Не беспокойся, я сильнее, чем кажется. А если мне станет хуже, привяжете меня к седлу. Но если нас поймают… — Иан нервно задышал, весь напрягся. — Обещай, что убьешь меня, если такое случится. — Росс в изумлении открыл было рот, чтобы возразить, но Иан схватил его за руку. Костлявыми пальцами он словно тисками сжал Росса. — Обещай!

На Росса словно пахнуло сырым, могильным холодом: он вспомнил те несколько мгновений, когда остался один в Черном колодце. Разве можно осуждать Иана за то, что тот предпочел бы смерть новому заточению?!

Росс приложил все усилия, чтобы твердо сказать:

— Обещаю, но не думаю, что до этого дойдет. — Закончив вытирать Иана, он продолжил:

— Садись. Тебе надо поесть и залечить эти язвы.

Иан опустился на диван.

— Вы все продумали.

— Но если бы мы этого не сделали, то не стоило бы и пытаться. — Росс знал, что для человека, жившего впроголодь в течение нескольких месяцев, мясо неудобоваримо, поэтому заказал приготовить и оставить здесь блюдо из риса. В соломенной корзине стояли две глиняные миски, в одной — рисовый пилав с кусочками курицы, овощи и йогурт. Кроме того, там же стоял кувшин с чаем, упакованный в солому, чтобы не остывал. Росс подал чай и миску с рисом Иану.

— Положи себе, попытайся проглотить хоть немного еды. Надо набраться сил.

— Меня уже несколько месяцев не мучит голод. Наверное, мой желудок просто смирился с недостатком еды. — Иан скатал небольшой шарик риса, потом сунул его в рот и с трудом проглотил, запивая чаем. — А как, черт побери, вы с Джулиет меня нашли?

Пока Иан ел, Росс принялся накладывать мазь на язвы шурина, безобразные, глубокие, но, к счастью, поверхностные, и одновременно рассказывать, что делала в прошедшие двенадцать лет Джулиет; потом перешел к описанию того, как они вдвоем приехали в Бухару. Когда Росс упомянул Абдул Самут Хана, Иан сморщился:

— Значит, ты тоже имел дело с этим мерзавцем предателем? Он умеет быть обворожительным, когда захочет. Но при этом от жадности готов мать родную продать, если сойдется с покупателем в цене.

Росс взглянул на него:

— Он показал мне написанное тобой письмо и сказал, как тебе помогал.

— Это было до того, как он просил меня написать записку британскому послу в Тегеране с просьбой выплатить за меня десять тысяч дукатов, — сухо ответил Иан. — А когда я отказался это сделать, он объявил меня шпионом. Эмир и так уже меня подозревал, а когда наиб оговорил меня… В общем, на следующий день меня арестовали и бросили в Черный колодец.

— У меня он тоже пытался выудить деньги. Но мне повезло, что он ушел на войну, а то тоже обвинил бы в шпионаже. Мы убираемся отсюда как раз вовремя. — Покончив с язвами, Росс встал и принялся наспех стричь Иана и подравнивать ему бороду, чтобы тот походил на бухарца, а не на пустынного отшельника. — Узнав, что ты, возможно, жив и томишься в Черном колодце, нам стало ясно, что мы не сможем уехать отсюда, не попытавшись тебя спасти. Интересно, почему эмир объявил о том, что ты казнен?

— Потому что он так и думал. А вместо меня обезглавили Петра Андреевича. — Иан прерывисто вздохнул и прислонился к стене. — Полковника Петра Андреевича Кушуткина из русской армии. Его поймали якобы за шпионаж несколько месяцев назад, задолго до того, как я приехал в Бухару.

— Это дело тоже было сфабриковано?

— Нет, в данном случае так все и было. Он с воодушевлением играл в великую игру и сожалел лишь о том, что его поймали. Петр Андреевич старше меня, дольше сидел в Черном колодце. Он страшно кашлял, иногда приступы кашля продолжались по несколько часов, часто с кровью. — Иан прикрыл единственный глаз. Лицо его от тяжелых воспоминаний дернулось от судороги. — Когда они пришли за мной, он вызвался вместо меня, сказав, что все равно умирает.

— И никто ничего не заметил? — удивленно спросил Росс.