– «Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих!»[79]

– А в последнее время ее что-то тревожило. В прошлое воскресенье она, вернувшись домой из церкви, не захотела обедать, хотя я приготовила отличный холодный ростбиф (я против того, чтобы стряпать в день Господень).

– «Помни день субботний, чтобы святить его!»[80]

– А в чем, по-вашему, могла быть причина, Сара?

– Хозяйка говорила что-то о мистере Лорримере из Холли-Бэнка – это огромный дом прямо посередине между двумя деревнями Хилари. Дескать, он сообщил ей какую-то поразительную новость после церковной службы. Что-то насчет миссионерства и мистера Уиньярда, я точно знаю, поскольку мисс Тидер перевернула все вверх дном – искала нынешний адрес преподобного, хотела ему написать. И написала. Я отправила письмо в тот же день ближе к вечеру.

– Очень интересно, Сара. Я должен в этом разобраться. Пожалуй, побеседую с мистером Уиньярдом перед уходом. Возможно, он даст объяснение. Что-нибудь еще?

– Вообще-то в прошлую пятницу хозяйка тоже из-за чего-то переживала. Когда я проходила мимо ее спальни наверху, она надевала перчатки, чтобы выйти из дому, и бормотала себе под нос: «Полли Друс, ну конечно. Маленькая распутница. Иезавель. Я с тобой расправлюсь, мисс Друс!» Полли, немного ветреная девушка, прислуживает в кухне в поместье. Думаю, мисс Тидер отправилась в большой дом, чтобы встретиться с ней, хотя мне ничего не говорила. Порой она бывала спокойной, тихой, словно чужие грехи ее не заботили.

– «Как изгарь отметаешь Ты всех нечестивых земли…»[81]

– Я сказала – чужие грехи, – продолжила Сара, бросив обожающий взгляд в сторону проповедника, который своими неуместными замечаниями уже раздражал Литтлджона. – Но потом вдруг случалось что-то в таком роде. А то и два-три происшествия за раз, можно сказать. В субботу она тоже что-то задумала насчет «Аппер-Хилари». Это ферма мистера Уикса. Каждую осень миссис Уикс давала хозяйке яблоки-дички на джем. Там растут славные, крепкие яблочки. Так вот, мисс Тидер собралась со своей большой корзиной за этими дичками, а когда уходила, говорит мне: «Иду за своей кислицей». Прямо так и сказала и добавила: «Если бы на ферме «Аппер-Хилари»» горчила только кислица». Что она имела в виду? Дело тут нечисто, попомните мои слова.

– «Ты положил беззакония наши пред Тобою и тайное наше пред светом лица Твоего»[82].

Литтлджон с трудом сдерживался. Ему страстно хотелось заставить умолкнуть кимвал звенящий каким-нибудь язвительным замечанием, однако он промолчал, чтобы не огорчать славную Сару.

В эту минуту стукнула входная дверь.

– Боже, – запричитала служанка. – Видимо, мистер Уиньярд поужинал и ушел, а вы хотели с ним встретиться, сэр. Ах как жаль. Мне следовало его предупредить.

– Не волнуйтесь, Сара. Это подождет до завтра. Пожалуй, я тоже пойду. То, что вы рассказали, мне поможет. Благодаря вам в расследовании наметилось несколько направлений. Возможно, я зайду снова, когда вы будете не так заняты собственным делами. – Он перевел взгляд на Торнбуша, однако тот не дрогнул, а продолжал сидеть с отрешенным видом, занятый своими мыслями.

Инспектор поднялся и взял шляпу.

– Надеюсь, завещание мисс Тидер изменит вашу жизнь к лучшему, Сара, и в будущем вы будете счастливы. Все говорят, что вы верно служили своей хозяйке.

– Вы очень добры, сэр. Да, мисс Тидер обещала позаботиться обо мне, да и мисс Марта тоже кое-что мне оставила – она умерла около двух лет назад. Правда, деньги были у мисс Этель, что во многом удерживало меня возле нее. В последнее время мне бывало нелегко. Все приходилось делать самой: убирать, стряпать и стирать в таком большом доме…

– «Моав умывальная чаша моя…»[83] – послышалось из кресла-качалки.

– По словам мисс Этель, обе мои хозяйки не поскупились. Я знаю, мисс Марта была щедрой. Она самая добрая женщина во всем мире. Хорошо обеспечила меня при условии, что я останусь с мисс Этель до конца ее дней.

– «Да возвеличится Господь, желающий благоденствия рабу Своему», – прозвучала первая уместная цитата из псалтыря.

Литтлджон протянул служанке руку. Женщина застенчиво пожала ее.

– Большое спасибо и до свидания, Сара.

– До свидания, инспектор. Приходите еще, если я могу вам чем-нибудь помочь.

– Всего доброго, мистер Торнбуш. Оставляю вас с вашей розой саронской[84].

Литтлджон не смог удержаться от этой последней шпильки. Однако мистер Торнбуш не улыбнулся. Замечание Литтлджона он принял всерьез и расценил как комплимент в свой адрес. Колесный мастер проводил Литтлджона до двери, будто желал донести до него заключительное слово мудрости.

– Вы узрели свет истины, друг мой? – торжественным тоном спросил он. Его жаркое, как у собаки, дыхание пахло тмином, и сквозь этот запах пробивался крепкий дух маринованного лука.

– Нет! – буркнул Литтлджон и поспешил прочь – посмотреть, много ли съестного осталось ему на ужин в «Колоколе».

Когда Литтлджон покинул дом мисс Тидер, уже стемнело, но до гостиницы «Колокол» было недалеко и он без труда нашел дорогу. По пути заметил темную фигуру, шедшую в противоположном направлении, а в следующее мгновение его окликнул бодрый голос:

– Добрый вечер, сэр! Надеюсь, вам будет удобно в номере. Я как раз говорил об этом с хозяином «Колокола». Его зовут Джек Ноукс. Он позаботится, чтобы вас хорошо устроили, сэр.

– Спасибо, Харриуинкл. Очень любезно с вашей стороны. Надеюсь, у хозяина в печи найдется что-нибудь мне на ужин.

– Запеченная свинина, сэр, – немедленно отозвался констебль, поскольку мясо в гостиницу поступило из того же источника, что и свиная требуха, уже отчасти переваренная желудком полицейского. – Я вам больше не понадоблюсь сегодня вечером?

– Нет, спасибо, Харриуинкл. До завтра. Всего вам доброго.

– До свидания, сэр.

В скромной старомодной гостинице «Колокол» номера для жильцов не отличались большим простором, но в виде одолжения полиции владелец заведения Ноукс превратил собственную гостиную в личные апартаменты инспектора. Литтлджон вошел в темный холл, пересек зал с барной стойкой, где, как всегда по вечерам, уже начинали собираться завсегдатаи, и навстречу ему из темноты вышла миссис Ноукс. Она проводила детектива в уютную небольшую комнату по соседству с баром. Там уже стоял накрытый стол. В ожидании ужина Литтлджон обвел глазами гостиную. В стене между комнатой и общим залом было маленькое окно с раздвижной дверцей. По особым случаям, таким как свадьбы, семейные торжества или частные приемы, Ноукс предоставлял приглашенным свою гостиную, а блюда к столу подавались из бара через это окно. Со своего места за столом Литтлджон слышал гул разговоров в зале, но смутный, невнятный. Убийство мисс Тидер всколыхнуло округу и стало, наверное, главной темой пересудов за вечерней кружкой пива. Инспектор поднялся, тихо приблизился к панели, прикрывавшей окно, и осторожно приоткрыл ее, всего на дюйм. Щель получилась не настолько широкой, чтобы ее заметили, однако она неплохо пропускала звук. Как вскоре убедился инспектор, его эксперимент удался, а догадка вполне подтвердилась: имя мисс Тидер действительно упоминалось довольно часто под звон кружек и стаканов.