Прошло три дня, и ожидание показалось бы Коруму невыносимым, если бы леди Джейн не развлекала его рассказами о мире, в котором она жила. Многое показалось вадагскому принцу странным, но по крайней мере он понял, почему а городе к нему отнеслись с подозрением и ненавистью. Мабдены, живущие на этом измерении, не желали, чтобы спокойствие их душ нарушали деяния богов, демонов или героев, которых они не понимали и боялись. О Космическом Равновесии у них сохранились весьма смутные воспоминания, о борьбе между Законом и Хаосом изредка и в завуалированной форме упоминалось в некоторых легендах. И, как сказал Корум леди Джейн, страх перед непонятными явлениями, порожденный невежеством, мешал людям обрести то спокойствие, к которому они так стремились, и заставил их выдумать себе какого-то Бога, находившегося неизвестно где.

Вечером третьего дня запыхавшийся слуга подбежал к леди Джейн, разговаривавшей с Корумом и Джерри-а-Конелем на лужайке у дома. Возбужденно выкрикивая какие-то отрывистые фразы, он асе время указывал рукой на лес.

— Оказывается, вас все еще разыскивают, — сказала леди Джейн, внимательно выслушав старика. — Я велела выпустить ваших лошадей на расстоянии двух дней пути, но солдаты видимо заподозрили, что я скрываю беглецов-безбожников, ведь обо мне идет слава, как о ведьме! — Она улыбнулась. — Я заслуживаю этого прозвища куда больше, чем те бедняжки, которых изредка ловят и сжигают на кострах.

— Нас могут найти?

— Я вас спрячу. Вы не первые, кого мне приходится спасать от гнева фанатиков. Старый Кэн вас проводит.

Она что-то сказала слуге, и тот ухмыльнулся и радостно кивнул. Корум и Джерри последовали за ним на чердак, где слуга отодвинул фальшивую стену и жестом пригласил их пройти в крохотную комнатку. Несмотря на духоту и темноту здесь можно было даже прилечь на пол, чтобы отдохнуть.

Чуть позже послышались стук сапог, скрип ступенек. Два друга прижались спинами к фальшивой стене, так что солдаты, ее выстукивавшие, не заметили ничего подозрительного. Они переговаривались хриплыми усталыми голосами, словно не прекращали поиски с тех самых пор, как Корум и Джерри бежали из города.

Шаги удалились, голоса затихли в отдаленье… Звон упряжи, стук копыт по гравию… Тишина.

Фальшивая стена отъехала в сторону, и Кэн, широко улыбаясь, подмигнул вадагскому принцу. Корум выбрался из тайника, отряхивая Алую Мантию от пыли.

Джерри погладил взъерошенного Базилия, почесал его за ухом и что-то сказал слуге. Старик расхохотался.

Леди Джейн, встретившая их внизу, выглядела озабоченной.

— Я думаю, солдаты вернутся, — сказала она. — Они заметили, что мы давно не посещали нашу часовню.

— Что такое часовня? — недоуменно спросил Корум.

— Место, где надо молиться, если ты не ходишь в церковь. Есть законы, которые нельзя нарушать.

— Какие странные законы. — Вадагский принц покачал головой. — Я, наверное, никогда не пойму, как устроен ваш мир.

— Если Монах не явится в ближайшие сутки, вам придется покинуть мой дом и искать другое убежище. А пока-что я послала за своим другом-священником. Когда солдаты явятся сюда во второй раз, они увидят очень набожную старую леди.

— Я совсем не хочу, чтобы ты пострадала из-за нас, тревожно сказал Корум.

— Успокойся. У святых отцов нет доказательств моей вины. А когда вас перестанут искать, обо мне попросту забудут.

— Дай Бог, чтобы ты оказалась права.

В ту ночь Корум рано лег спать — он чувствовал себя усталым и разбитым.

Довольно долго он ворочался в постели, беспокоясь за леди Джейн, и заснул только около полуночи, а примерно через час его разбудил Джерри.

Щеголь был одет по-дорожному, в неизменной шляпе набекрень. На плече у него сидел кот.

— Самое время, — весело сказал он, — отправиться в путешествие во времени.

Корум протер глаза, ничего не соображая спросонок, и недоуменно посмотрел на вечного странника.

— Болорьяг здесь, — все так же беззаботно сообщил Джерри. Корум вскочил на ноги.

— Подожди минутку. Сейчас оденусь. Спустившись вниз, два друга увидели леди Джейн, закутанную в черный плащ. Распущенные волосы белым шелком струились по ее спине. Рядом стоял невысокий старичок с очень умным, благородным лицом и огромной по сравнению с тщедушным телом (худобу которого не могли скрыть даже монашеские одеяния) головой. Бросив на Джерри недобрый взгляд, он сказал высоким голосом:

— Я тебя знаю, Тимерас. Ты — подлец.

— В этом обличье я не Тимерас. Меня зовут Джерри-а-Конель.

— Все равно ты — подлец. Мне ненавистно даже говорить с тобой на одном языке, и делаю я это только ради прекрасной дамы, здесь присутствующей.

— Дурачки! — рассмеялась леди Джейн. — Так я вам и поверила! Сразу видно, что вы обожаете друг друга!

— Я окажу ему услугу только ради тебя, — упрямо заявил Болорьяг. — К тому же я надеюсь, в один прекрасный день он сознается, что может помочь мне.

— Я тебе не раз говорил, что много знаю и ничего не умею. Я помог бы тебе, если б мог, но в голове моей сплошная путаница, обрывки воспоминаний тысячи жизней. Ты должен посочувствовать такому калеке, как я.

— Ха! — Болорьяг повернул голову и уставился на Корума сверкающими голубыми глазами. — Еще один подлец? С удовольствием увезу вас отсюда, чтобы вы перестали надоедать леди Джейн. У нее слишком доброе сердце. И зарубите себе на носу, молодые люди, я выполняю просьбу прекрасной дамы, а вам никаких одолжений не делаю.

Вадагский принц поклонился.

— Я. благодарю тебя, рыцарь.

— Тогда поспешим. Ветер времени может утихнуть, прежде чем я успею проложить курс.

Корум подошел к леди Джейн Пентальон и нежно поцеловал ей руку.

— У меня нет слов, чтобы выразить благодарность за твое гостеприимство, твой бесценный подарок, твою доброту. Дай бог тебе счастья.

— Спасибо, Корум, — дрожащим голосом произнесла старая прекрасная леди и поцеловала его в лоб. — Прощай, мой эльф, мой сказочный принц…

Корум быстро отвернулся, делая вид, что не замечает, как по щекам ее катятся слезы.

На лужайке у дома стояло небольшое суденышко. В нем с комфортом мог расположиться один человек, но для троих оно было тесновато. Корпус его из неизвестного материала выглядел измятым и обшарпанным, словно суденышко побывало во многих штормах. На носу у него возвышалась мачта без паруса.

— Присаживайтесь, — буркнул Болорьяг, указывая на скамейку, перед которой на стержне, вделанном в днище, вертелся небольшой шар.

Корум и Джерри сели по краям, Болорьяг — между ними. Он поднял руку, прощаясь с леди Джейн, стоящей в дверях, и обхватил шар ладонями.