Правда, до сегодняшнего дня распространяется информация, что существование жертвы в Праге раскручивали спецслужбы через своих агентов[826]. Зачем нужна была жертва?

Наличие жертв соответствует той общей ускоренной модели смены власти, о которой говорят в рамках плана СССР по сбрасыванию всех стран вокруг России, чтобы дать возможность войти одной России в ЕС. Таким был, якобы, план Андропова, чтобы затем взять под свой контроль ЕС. Можно вспомнить «мантры» Горбачева того времени об общеевропейском доме. СССР не вытягивал экономически ни свои внешние обязательства по всему миру, ни внутренние в виде республик. Поэтому экономическая правда в такой гипотезе сбрасывания всего вокруг, несомненно, есть. Как и в сегодняшнем объяснении того, как на постсоветском пространстве исчезает медицина и другие сферы, поскольку все они в конечном счете поддерживались в свое время из-за обороны. Е. Просвирнин пишет: «И люди даже не понимают, что та же всеобщая „бесплатная“ государственная медицина — это рудимент индустриальной эпохи, один из элементов подготовки государств к тотальной войне индустриального периода, когда необходимы миллионы здоровых мужчин, гарантированно способные эксплуатировать миллионы единиц стандартизированной экипировки и техники. Мобилизационные планы на миллионы солдат невозможны без программ массового обследования населения с целью понимания качества человеческого материала. Отсюда же растет и государственная забота о детском здоровье — трудящиеся-то к своим детям относились философски, „помрет — нового родим“ (да, мясник Жуков лишь выдал крестьянскую самоочевидность, нет, не оправдываю, но как же плохо вы знаете народ!), тогда как для государств порча мобилизационного ресурса решительно недопустима. Вот и пришлось объяснять трудящимся, что дети — это самое важное в жизни. Поэтому родитель должен помереть, но вырастить ребенка сильным, здоровым, а также желательно обученным минно-взрывному делу, стрельбе, маскировке, выживанию в тылу врага. Кому должен? Государству, которое может лишить вас родительских прав за ненадлежащее обращение с вверенным вам малолетним личным составом»[827].

Грузию тоже пропустили сквозь инструментарий «жертв режима». И. Гиоргадзе вспоминает такие подробности: «Шеварднадзе вылетел тогда на место событий и способствовал тому, чтобы армия СССР разгоняла митингующих. Есть такие свидетельства, что как раз в канун 9 апреля 1989 года это было. Он ничего не делал, а сидел в аэропорту в своем самолете. Они с Горбачевым настояли, чтобы командующий Закавказским военным округом генерал-полковник Игорь Родионов принял все меры по разгону мирного митинга, который, по моему твердому убеждению, не надо было разгонять. Ведь на митинге ничего необыкновенного не происходило, там лишь танцевали и пели. Ну и протанцевали бы они еще две недели, устали бы и ушли. Ну уж, если вы, господа, стоящие у власти, такие блюстители порядка и вам на проспекте Руставели тесно дышалось, то для разгона митингующих есть внутренние войска, а вы же армию туда пустили. Ну как, скажем, десантник или пехотинец мог действовать на митинге? Да никак! Все было сделано для того, чтобы столкнуть армию с митингующими. Нужны были сакральные жертвы и сакральная кровь. Это желание было с обеих сторон. Этого желали и те, кто работал на развал Союза (Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе), и те, кто приказывал разогнать митинг и демонстрантов, вышедших на него, и узкий круг организаторов митинга, которые не вняли голосу Патриарха всея Грузии святейшего Илии II, призывавшего митингующих разойтись, чтобы не допустить кровопролития. При разгоне митинга 9 апреля 1989 года на проспекте Руставели в Тбилиси затоптали девочек, а потом, после введения чрезвычайного положения, к 16 жертвам на проспекте Руставели добавилось 5 ни в чем не повинных человек, застреленных за неподчинение требованиям режима ЧП. Вот вам и 21 сакральная жертва»[828].

Он также говорит о сознательной «коррекции» описания произошедшего: «первая комиссия из Москвы, приехавшая в Тбилиси разбираться в событиях 9 апреля 1989 года, сделала вывод, который явно не устраивал перестройщиков — Горбачева, Яковлева и Шеварднадзе. Там как минимум были найдены „неправильности“ в действиях с обеих сторон: и армия действовала неправильно, и организаторы этого митинга тоже действовали неправильно. И в заключении первой комиссии не было десантника, гнавшегося полкилометра за бабушкой, которую он не смог догнать, чтобы отходить ее лопаткой, там не было четырехсот человек, отравленных газом. Это все было обнаружено уже после приезда в Тбилиси Анатолия Собчака. То есть Собчак плеснул ацетона в разгоравшийся пожар, когда митингующие в Грузии кричали: „Долой Россию!“».

Не оказался вне общей тенденции с жертвами и Майдан-2. Новые подсчеты выходят далеко за пределы «небесной сотни», поскольку много людей скончалось вне Майдана. Сегодня называют число погибших — 780 человек[829].

Во всех этих случаях есть один важный момент, о котором не говорят. Люди в результате подобного рода ошеломляющей смены физических контекстов попадают в новое для них состояние. По подсчетам исследователей, в любых неординарных ситуациях 75 % людей «застывают», не могут принять никакого решения[830]. Только 15 % людей остаются спокойными и рациональными, оставшиеся 10 % особо опасны, они выходят из себя и мешают остальным найти выход из ситуации.

Высокий уровень эмоциональности не дает людям видеть альтернативы. Однако те, кто готовят подобного рода жертвы (реальные или придуманные), могут готовить и нужные коммуникативные подсказки — куда именно должна быть направлена реакция массового сознания.

И все эти жертвы в свое время привели к сбрасыванию власти практически во всем социалистическом лагере и бывшем СССР: Румыния, Латвия, Литва…

Д. Лич, который является основным исследователем в мире по проблемам психологии выживания в чрезвычайных ситуациях, акцентирует следующую особенность человека в анормальных условиях: «Наша когнитивная система адаптирована поддерживать поведение с целью в системе нашего нормального окружения, над которым мы имеем определенную степень контроля»[831].