Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разница в рассказах
Как согласовать между собой столь разные истории?
Во-первых, психологически объяснимо, что одни люди более толерантны, чем другие. Одному человеку окружающая обстановка кажется суровой и удушающей, а для другого она же — упорядоченная и свободная. Это можно сравнить с воспоминаниями солдат о воинской службе или людей, работавших в крупных корпорациях.
Во-вторых, поскольку в Opus Dei очень немногое объясняется установившимися правилами, очень большое значение приобретает личность конкретного директора или священника. Очень возможно, что и Гонсалес, и Фолк Сатер правильно описали свои впечатления и оба считают, что их опыт типичен, хотя на самом деле он отражает стиль руководства известных им директоров — один тяжеловесный и авторитарный, другой разумный и мягкий.
В-третьих, со временем происходят изменения, и Opus Dei научился быть внимательнее ко всему, что может показаться угрозой или запугиванием. Члены говорят, что рассматривают свое призвание к Opus Dei как обязательство перед Богом, и, следовательно, они хотят побудить всех тех, кто собирается взять на себя такое обязательство, и тех, кто хочет от него отказаться, обдумать это очень серьезно. Тем не менее сегодня они в большей степени понимают, что в конечном счете должна быть свобода выбора.
В-четвертых, некоторые из экс-членов, жалующиеся на контроль над нумерариями, — молодые люди, покинувшие Opus Dei через короткое время, — Шнайдер, Штайгледер и Тим. Они пережили самый интенсивный начальный период тренинга и воспитания, но не более того. Каждый нумерарий проводит два года в обучающих центрах, и это может стать серьезным испытанием, немного похожим на «учебный лагерь для новобранцев» в армии. От нумерариев ждут, что они будут продолжать свою профессиональную или учебную деятельность, совмещая это с усиленным духовным воспитанием, курсами теологии и философии и изучением «духа Дела». Неудивительно, что многие из самых критично настроенных экс-членов покидают Opus Dei во время этого периода или вскоре после него.
Члены старшего возраста говорят, что степень личной свободы увеличивается после нескольких первых лет, — очень похоже на ситуацию с солдатами-ветеранами, пользующимися большей независимостью, чем новобранцы. К тому же многие обозреватели утверждают, что ситуация со временем значительно изменилась: степень строгости надзора и регулирования, которая считалась уместной двадцать лет тому назад или шестьдесят лет тому назад, сегодня больше неприемлема. Один из членов Opus Dei сказал, что присутствие в центрах членов с большим стажем гарантирует большую степень зрелости, жизненного опыта, гибкости и способность не драматизировать несущественные моменты.
В то же время многие нумерарии признают, что их жизнь полна напряжения. От них требуются полная занятость на работе, разные виды апостольской деятельности, например работа с молодежью и образовательные программы для супернумерариев, дополнительное время на встречи с другими нумерариями, которые живут в их центрах. Члены часто с трудом совмещают свою профессиональную деятельность с обязательствами по отношению к Opus Dei. У них очень мало свободного времени и, как в любом коммунальном жилье, ограниченная частная собственность. Возникает ключевой вопрос: как на это реагировать? Удовлетворенные своим положением члены говорят, что такая жизнь их обогащает, а те, кто этого не «принимает», часто заявляют, что их жизнь сурова и зависима. И критики, и сторонники могут описывать одну и ту же действительность, но увиденную в разном свете.
Семьи
Еще одно обвинение, относящееся к контролю в Opus Dei, состоит в том, что организация отдаляет своих членов от их семей. В конце 1970-х годов озабоченная английская мать, чей сын стал нумерарием в возрасте восемнадцати лет, разослала письма разным представителям церкви, включая Вестминстерского кардинала Бэзила Хьюма. Письма были вызваны усиливающимся охлаждением ее сына к семье. 24 августа 1978 года мать писала священнику, которого Хьюм уполномочил ей ответить:
Предварительно нужно заметить, что, если бы мы были более бдительными родителями, эти проблемы могли бы не возникнуть. Нас, родителей, ни о чем не проинформировали, номы полагаем, что наш сын получил духовные указания и был готов принять решение в возрасте 17 с половиной лет. Со стороны Optus Dei не было попыток контактировать с нами как с родителями по поводу его решения. Естественно, мы очень хотели, чтобы он полностью раскрыл свои разносторонние способности… Наш сын проводит дома очень мало времени, и хотя нам не хотелось бы говорить о его обучении, именно мы его финансируем и мы подписывали документ об ответственности… В обычных обстоятельствах мы бы обсудили с ним, не хочет ли он по окончании семестра заняться физикой (к которой у него были большие способности). К сожалению, у нас нет к нему никакого доступа. Косвенным образом, намеренно или нет, Opus Dei отдалил его или стал причиной отдаления от родителей и школьных друзей, также у него нет контакта с приходом или другими отделениями церкви… Мы могли бы поделиться с ним своим опытом студенческой жизни, обсудить, как лучше завершить семестр и т. д. Речь не о том, что мы хотим помешать его призванию, но хотелось бы быть уверенными, что на этой стадии перед ним открыты все пути… Как христианка я чувствую, что сегодня человек должен полностью отдаваться своей работе, своим друзьям и семье как внутри, так и вне церкви, опираясь на причастие и руководствуясь Евангелием. (До сих поря не видела, чтобы он читал какие-нибудь религиозные книги, кроме «Пути», автор которого — основатель Opus Dei.) Поэтому я глубоко обеспокоена отделением, уходом и ограничениями, которые произошли в его жизни. Сегодня как никогда церковь работает над усилением семейных уз и подчеркивает роль родителей, и это мой главный упрек Opus Dei. Разве можно гарантировать призвание? Чем бы это ни было, я чувствую, что наш сын отказывается от прав старшего в семье, и мы не в состоянии выполнить по отношению к нему родительские обязанности. Однако я опять должна подчеркнуть, что мы не должны разрешать нашим сыновьям, пока они не достигнут зрелости, проводить так много времени в центрах Opus Dei, хоть это и церковная организация. В связи с создавшейся ситуацией мы можем только продолжать молиться.
Подобные письма появляются в резиденциях епископов всего мира. Это серьезная проблема, если учесть, что католицизм относится к семье как к своего рода «домашней церкви».
Американский католик Дж. Дж. М. Гарви, отец двух дочерей — нумерариев Opus Dei, исходя из своего опыта, написал в 1989 году пятидесятивосьмистраничную брошюру под названием Руководство по Opus Dei для родителей и основал группу «Мадонна и святой Иосиф в поисках потерянного ребенка», специальное объединение для защиты четвертой заповеди. Гарви, ортодоксальный католик, утверждает, что в Opus Dei отражается патология «секты», описанная в документе Ватикана 1986 года, посвященном этой теме, начиная с того, что молодые люди «внезапно уходят из дома, чтобы тайно присоединиться к Opus Dei».
Гарви пишет об этих молодых людях: «Их поведение становится жестким и фальшивым, их ответные реакции на слова и поступки родителей и близких родственников преднамеренно холодны. Нормальное общение с семьей значительно сокращается. Более того, родители не могут получить никаких удовлетворительных объяснений от представителей Дела по поводу изменений в характере и поведении детей». Сейчас семья Гарви живет во Фредериксбурге, штат Виргиния. Их дочери — по-прежнему нумерарии, одна живет в Вашингтоне, другая в Чикаго. Хотя Гарви не любят рассказывать о своих переживаниях, их друзья говорят, что семья считает, что «проиграла» детей Opus Dei.
